Максим Паршиков - Жить вопреки

Проснулся я с навязчивой мыслью, будто что-то сделано не так. Противное ощущение, будто что-то упустил или мог сделать, но не сделал по той или иной причине. И, самое мерзкое - понять причины такого ощущения не получается. В общем, скверно началось утро. А еще у меня болела голова. Мдя, оказывается, иметь псевдоматериальное тело иногда неплохо, хотя бы голова не болит.

Пока я ем, мучительно соображаю, что же я упустил, почему меня что-то гложет. Но так и не смог сообразить причину беспокойства. Зато после завтрака голова перестала болеть, а это уже хорошо.

Сомнению не подвергалось, что сон является не только сном - на кровати при пробуждении нашлась хрустальная пирамидка, вроде бы архидемон называл ее хранитель знаний, с полостью внутри, заполненной, судя по всему, жидкостью. Сейчас, отбросив чувство внутренней неудовлетворенности, я сидел на кухне и, поставив пирамидку на стол, бесцеремонно пялился на хранителя знаний.

И почему к артефактам не прилагается инструкция по применению? Вот каким образом я должен извлекать из нее знания? Молотком что ли раздолбить и выпить содержимое? Бред какой-то. Вроде имею доступ к знаниям, которые достались мне авансом, так теперь не знаю, как их получить. Настроение вновь начало портится.

Я долго думал, но так ничего и не придумал. Крутил ее в руках, нажимал на углы, даже стучал по хранителю знаний всякими разными предметами, как собственно и им самим. Что я только не делал, в воду опускал, огнем опаливал, даже вскипятил - никакой реакции. Сжимал в руках, в одной руке, прикладывал ко лбу, стучал по нему же и только перепробовав, казалось, все способы добиться получения хранящихся внутри знаний, понял. Нет, все-таки постукивание пирамидкой по голове кое-что дало! Это не что иное, как банальная подстава! Вот и думай после этого, а сколько правды в словах архидемона и не получится ли так, что свою десятину Искр я буду получать аналогичным образом? Вроде и получу, но неощутимо как-то.

Размышления мои прервал звонок мобильного телефона. Посмотрев на номер, мне не удалось вспомнить, кто бы это мог мне сейчас звонить. Поэтому, не мудрствуя особо - отвечаю.

- Да.

- Алло, здравствуйте. Меня зовут Света. Помните меня? Вчера вы помогли нам в сквере и дали мне свой номер, сказали, что возможно можете помочь с болезнью.

- Возможно, - задумчиво отзываюсь. - Хорошо, когда вы можете подъехать ко мне?

Назвав свой адрес, жду ответа. После некоторой паузы, видимо девушка размышляла, после чего она сказала:

- Сегодня в обед нормально будет?

- Нормально. Буду ждать.

- До встречи, - быстро сказала она и повесила трубку.

Слушая гудки, я думал. Зачем мне это нужно? Я не умею лечить людей. Смысл давать надежду человеку, тем более больному, ведь даже не знаю, что делать буду, когда она придет. Это просто бесчеловечно! Да и вообще, какое мне до нее дело? У меня и без нее хлопот и забот хватает.

Но видимо внутри меня все еще оставались какие-то остатки человечности, сострадания и других "положительных" качеств. Не до конца вытравили, выжгли и искалечили мне душу, не удалось серой безжизненной земле вечного поля сражений убить во мне человека. Хорошо ли это? Не знаю, пока не знаю...

От всех этих размышлений у меня окончательно испортилось настроение. В бешенстве, я кинул хранителем об стену. Оставив в стене небольшую вмятину, пирамидка отлетела обратно и больно ударила меня одной из граней по ноге. Выругавшись, зло пинаю ее подальше, но несколько неудачно. Потеряв равновесие и зацепившись за край стола, падаю на пол, причем прямо на треклятую пирамидку. Верхний угол очень больно впивается в ребра. Я прямо слышу, как они трещат, или мне это просто показалось - и такое может быть. Однако слезу вышибло гарантированно.

Шипя как рассерженная змея, держась и потирая ушибленный бок, второй рукой стираю невольно выступившие слезы, одновременно с этими действиями стараюсь подняться с пола.

"Какое-то сегодня крайне неудалое утро, или я такой неудалый", - думал я, когда опорная рука, которой я одновременно старался держаться за бок и с помощью которой поднимался, подламывается, и я вновь падаю на пол. И кто бы сомневался - вновь на уже четырежды проклятую пирамидку. В этот раз я упал еще не удачней. Носом прямо в пол. Боль от двойного ушиба ребер померкла перед яркой, как вспышка сверхновой, боли от хрустнувшего носа, просто дикой и всепоглощающей.

"Еще не хватало нос сломать, и вообще, как я выжить-то смог в серых землях, если с пола нормально не могу подняться, баран,- думал я, поднимаясь и зажимая нос, из которого кровь текла ручьем". Роняя рубиновые капли крови, я быстрым шагом поплелся в ванную.