Сара Зеттел - Наследие чародея

— Это мое искреннее убеждение, — сказал Сакра. — Обещать я могу только за себя.

Король-ворон улыбнулся, и на его лице появилось выражение одновременно лукавое и задумчивое.

— Хорошо, я принимаю твое обещание. — Он раскинул руки, и складки плаща расправились, будто крылья. — Пиши свое послание. Я обещаю, что оно будет доставлено твоей госпоже. Лично в руки.

Король-ворон удалился.

К этому времени у Сакры от холода уже зуб на зуб не попадал. Он закрыл дверь и вернулся к столу у очага. Нет, никогда, будь у него хоть тысяча жизней, он не сможет привыкнуть к дикости этого края. В Хастинапуре вот уже сотни лет все бессмертные силы были либо полностью подчинены людям, либо связаны каким-нибудь соглашением. Их истории были описаны в учебниках, и любой серьезный маг знал их наизусть. Здесь же, в Изавальте, они повсюду, а смертные существа пребывают в легкомысленном, самонадеянном невежестве. Люди, обыкновенные люди до сих пор могут потерять душу и тело в кабальных сделках с нечистью. Это просто чудовищно. И в то же время чудесно. Здесь жизнь превращается в бесконечный танец на краю пропасти.

«И требует столько же сил». Сакра немножко пожалел себя, пока доставал чернила и бумагу из среднего по размеру сундучка, а потом уселся писать предупреждение для принцессы Ананды.

Сказать по правде, он хотел написать ей, чтобы она бежала в Хастинапуру. Но Сакра понимал, что Ананда никогда этого не сделает. Она поклялась этой стране в верности, а мужу — в любви, и никогда не нарушит этих клятв.

Так же как и ее слуга.

Письмо было коротким. Сакра испытывал некоторое облегчение от того, что писать можно все как есть — без шифров и недомолвок. Он сложил письмо, перевязал его шелковой лентой и поставил печать. Затем положил письмо на стол и придавил сверху камнем.

Покончив с этим, Сакра опустился на колени перед самым большим сундуком, привезенным из Хастинапуры. В нем хранились свитки, которые он переписывал собственноручно, книги, подаренные ему наставниками, отрезы шелка — обычные и завязанные узлами, нити, инструменты для разрезания и плетения, горшочки с краской… Весь арсенал чародея. Сакра отложил свитки и книги в сторону, после чего вытащил из сундука шелковое покрывало и два белых пера.

Ему едва исполнилось десять, когда в дом отца явились послы из императорского дворца. Сакра спрятался за резной ширмой и наблюдал оттуда, как министры показывали отцу гороскопы и знамения, доказывающие, что он, Сакра, не просто одаренный ребенок. Ему предназначено судьбой стать одним из величайших волшебников современности. Они предъявили письма из Жемчужного Трона, в которых содержался приказ доставить мальчика во дворец для обучения его всем премудростям чародейства и волшебства — с тем чтобы когда-нибудь он смог стать одним из консультантов Совета, а возможно, даже личным защитником одного из членов императорской семьи.

Конечно же, отец согласился, и Сакра, раздираемый противоречивыми чувствами — печалью, страхом и гордостью, отправился с посланниками. Он пробыл в учениках всего лишь год, когда за ним снова послали — на этот раз для того, чтобы отвести в святая святых, на женскую половину дворца. Он шел меж двух старцев и старался не смотреть по сторонам — боялся, что ослепнет от красоты мелькавших вокруг любопытных женских лиц. Наконец его ввели в комнату со стенами из слоновой кости, завешанными алыми шелками и зеркалами. На огромной кровати в центре комнаты лежала императрица. Сакра смутился, машинально отступил назад и поклонился. Кто-то отнял его руки от лица и вложил в них сверток. Сакра ошеломленно уставился на него: это был новорожденный младенец. Сакра осторожно прижал сверток к груди — так мама учила его держать младших братьев.

— Это моя дочь Ананда, — сказала императрица, не вставая с постели. — Моя первая принцесса, моя бесценная доченька. Мы отдаем ее под твою защиту, Сакра.

Первая принцесса, сморщенная и красная, махала крошечными кулачками и пускала слюни, и, глядя на нее, Сакра не мог удержаться от улыбки.

С этого момента он каждый день несколько часов проводил с принцессой. Он ухаживал за ней, когда она болела, он учил ее читать, петь и наблюдать за звездами. На его глазах из тоненькой бойкой девчонки она превратилась в спокойную рассудительную девушку. Сакра любил ее так, как мог бы любить сестру или дочь, и это было как раз то, что нужно.

Это была прекрасная жизнь. Благодаря положению Сакры при дворе к его семье относились с почетом и уважением. Братья и сестры удачно вступили в брак и тоже имели некоторое положение в обществе. Сакра радовался тому, что у его жизни есть предназначение. Сила, которая ни на что не направлена, слишком часто оборачивается против человека и пожирает самое себя от безысходной зависти к тому, чего ей никогда не достичь. Сакра был уверен, что именно это произошло с Калами на его порабощенном острове, когда он был еще ребенком.