— Возвращайся ко мне, Бриджит, — его рука коснулась ее плеча. — Я… Я… — Сакра замолчал.
«Я постараюсь», — мысленно пообещала она.
Он отнял руку, повернулся и начал вышагивать вокруг Бриджит и зеркала, приговаривая:
Двигаюсь, двигаюсь между мирами,
Двигаюсь между двумя берегами,
Взываю к металлам, что плавят в огне,
Взываю к стихиям земным и к воде.
К дому родному, где чадо родилось,
К крови родной, что при этом пролилась,
По узкому я пробираюсь пути,
Холодное пламя, свети мне, свети…
Шагов Сакры не было слышно, и единственным звуком, кроме этого речитатива, остался монотонный скрежет посоха, волочащегося по каменному полу. Бриджит не отрываясь смотрела в зеркало. «Ну прямо Алиса в Зазеркалье», — подумала она.
Меж равными силами — светом и тьмой—
Смогу проложить я дорогу домой!
И вот зеркало под ладонью становится мягче, туманнее. Скоро, совсем скоро она сможет шагнуть сквозь него.
Но пока что это только холодное серебро, скрежещущий посох и голос Сакры, снова и снова повторяющий слова заклинания. Они навеки отпечатываются в памяти. Ничего не чувствовать, а только смотреть и смотреть на себя, забыв о том, что можно моргать, дышать, не замечая, что это уже твой голос шепчет, сплетаясь с голосом Сакры: «Меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой!»
Холодный свет, он горит в ее глазах, только бы дотянуться до него, только бы подойти чуть-чуть ближе, еще ближе, еще, меж равными силами — светом и тьмой — смогу проложить я дорогу домой…
«Меж светом и тьмой — домой!»
Бриджит шагнула в зеркало, не встретив никакого сопротивления.
В этот раз Земля Смерти и Духов была совсем другой. Не было никаких пейзажей, только дрожащая темнота, разделенная надвое тонкой полоской света, похожей на луч электрического фонаря. Бриджит последовала за этим лучом — просто потому, что это был единственный ориентир.
Она была не одна. Вокруг колыхались тени, порой отделяясь от темноты и следуя за Бриджит — совсем близко, но все же не настолько, чтобы коснуться. И было холодно. Очень холодно. Как в самом сердце озера Верхнего.
Тишина была такой же плотной, как тьма, и длилась так долго, что Бриджит стало казаться, будто вокруг шелестят тени. Будто они что-то шепчут, бормочут. Стоит отклониться немного в сторону — и поймешь, что происходит в темноте, и тогда уже не будет страшно… Но притяжение света было все же сильнее, чем зов призраков, и Бриджит по-прежнему шла вперед.
Медленно и равномерно, как зимой наступает рассвет, тьма вокруг луча начала бледнеть. Из черного мир стал пепельно-серым, а потом — белоснежным, и вот уже Бриджит стоит на пороге перед дверью своего дома.
После глубинного холода Безмолвных Земель ветер с озера показался ей теплым бризом, а усыпанное звездами небо — светлым, как ясный день. Бриджит с наслаждением вдохнула свежий воздух. Дома! Все такое знакомое, такое родное!
Но тут она заметила, что какой-то мерзавец сломал замок на входной двери. Это так ее разозлило, что все померкло у нее перед глазами. Бриджит в бешенстве шагнула внутрь, ни на миг не задумываясь о том, что может увидеть. Это ее дом! И никто не имеет права…
Бриджит одним махом взбежала по ступенькам в переднюю, повернула за угол и вдруг остановилась.
Нет, Сакра не найдет Калами.
Они были как две восковые фигуры — растянувшаяся на диване императрица и лорд-чародей, сжимающий ее руку, словно провинциальный актер в амплуа героя-любовника. Страшные куклы с открытыми глазами, связанные друг с другом за руки. Или окоченевшие жертвы холода, застывшие в смертельной схватке.
В душе Бриджит не осталось места жалости, ее охватил гнев. Как посмели они принести в ЕЕ ДОМ свою мелочную вражду?
«Это не мелочь».
Нет, мелочь! Пусть они враги, но здесь, на ее маяке, это не имеет значения.
«Помоги мне».
Бриджит только сейчас поняла, что спорит с ней не внутренний голос. Возле окна в свете звезд тускло поблескивала клетка с Жар-птицей. Не лучше выглядела и сама птица — она скрючилась на дне клетки, вместо пламенного оперения покрытая пеплом.
«Помоги мне». Жар-птица попыталась поднять голову, но не смогла и только сильнее задрожала.
Сострадание или симпатия — что-то заставило Бриджит наклониться к клетке. Птица повернула головку и кротко взглянула на нее.
И снова Бриджит увидела и горящие нивы, и торжествующий полет, и поверженных врагов. Прежде она видела все это внутренним взором, а сейчас различила вновь в глазах умирающего Феникса.
Читать дальше