Сара Зеттел - Наследие чародея

— Ответьте Вэлину, что я чувствую себя гораздо лучше и с нетерпением жду его визита.

Бриджит помолчала, чтобы камеристка успела записать ее слова. Она получила от Вэлина уже три письма, и в каждом он призывал ее к терпению. Когда ее представят ко двору, писал он, они смогут встретиться с госпожой императрицей и обсудить будущее Бриджит. Кроме того, она получила официальное письмо от вдовствующей императрицы, которое леди Гали торжественно ей прочла. Но в нем не было ничего, кроме пустых официозных фраз типа «мы рады приветствовать вас во дворце».

«Нужно как можно скорее научиться читать и писать», — твердо решила Бриджит, беря в руки письмо императрицы. Благодаря Сакре она могла свободно говорить на изавальтском, но эти угловатые буквы (если, конечно, это были буквы) по-прежнему оставались для нее китайской грамотой. Эти письмена действительно немного напоминали китайские иероглифы, которые Бриджит доводилось видеть в библиотечной книге по истории. Но значки в изавальтской письменности все же располагались скорее строчками, чем столбиками. В низу письма алела печать с изображением орла с распростертыми крыльями — точно такого же Бриджит видела на знамени отряда Чадека и на отравленной кровати в своем видении.

Это видение никак не шло у нее из головы. Что-то здесь не так. Концы не сходятся. Эта самая Ананда считается дьявольски умной женщиной, так? Но тогда зачем ей убивать человека, который является залогом ее власти? Это еще могло иметь какой-то смысл, если бы она уже родила наследника.

«А может, она как раз собирается это сделать? — Бриджит задумчиво подняла голову. — Если Ананда ждет ребенка, то она может преспокойно разделаться с беспомощным императором».

Но чтобы так скоро? Когда о будущем ребенке еще не объявлено? Нет, вряд ли. Если бы тут намечался наследник, Вэлин сказал бы ей об этом. К тому же во время беременности всякое может случиться, да и новорожденные младенцы порой внезапно умирают, это Бриджит знала по собственному горькому опыту… Нет уж, дьявольски умная женщина родила бы по меньшей мере двоих детей, прежде чем отправить мужа на тот свет.

Бриджит положила письмо на стол.

— Желаете еще что-нибудь добавить, госпожа? — предположила леди Гали.

— Нет. — Бриджит опять начала барабанить пальцами по золоченому дереву. — Это пока все.

«И как мне не стыдно предаваться таким бестактным размышлениям, — с укором подумала она. — Все-таки люди эти не простые, а высокородные». Когда-то давно учитель в школе вечно распекал ее за грубость манер и обвинял отца в том, что тот не может оградить дочь от вредного влияния спасенных им рыбаков, которые периодически жили на маяке или заезжали в гости. Да, их речь была далека от образцовой и пересыпана солеными выражениями и историями, но отец не хотел ограждать ее от этого влияния. Отец… А отец ли он ей? Калами сказал, что да, но можно ли ему верить? Этого Бриджит не знала, и что хуже всего, не было никакого способа это выяснить.

Она спросила своих служанок, не знают ли они каких-нибудь историй о чародее Аваназии, и выслушала их великое множество: начиная с легенды о его чудесном рождении, которому способствовали все семейные боги, и заканчивая рассказом о том, что его дух До сих пор бродит по коридорам Выштавоса, оберегая императорскую семью от различных напастей.

Однако в ответ на вопрос о волшебнице, которая, по слухам, родила ребенка от Аваназия, служанки только отрицательно качали головами. О ней никто ничего толком не знает, на разные голоса повторяли девушки. Одни говорят, что она вообще никогда не бывала в Изавальте. По словам других, однажды, когда Медеан еще была молоденькой девушкой, в приступе гнева она прогнала Аваназия, и тот отправился на край света, где встретил волшебницу, которая и предупредила его о планах Хун-Це. Третьи утверждают, что все было совсем не так, что Аваназий уже после того, как узнал о том, что Девять Старцев собираются выпустить Феникса, сам отправился на поиски волшебницы и обольстил ее, чтобы выведать ее тайну.

«Это все записано в летописях», — хором сказали дамы. Читали ли они? Нет, по правде говоря, не читали. Видимо, образование камеристки не включает гуманитарные науки.

Бриджит пришла в голову новая идея, и она немного оживилась.

— Леди Гали, — сказала она, — во дворце есть библиотека?

— Библиотека? — недоуменно повторила дама, как будто ей никогда раньше не приходилось слышать это слово.