Крэг Гарднер - Гнусные гномы

Что бы все это значило? Я повернулся к учителю. Хотел спросить у него, что делать. Но прибытие Домового окончательно подкосило Эбенезума. Это было слишком для его аллергии. Мой учитель, как и большинство волшебников в зале, безудержно и неостановимо чихал.

Дверь, ведущая в Большой Зал, распахнулась, со всего размаха ударилась о стенку и сорвалась с петель.

— Проклятие! — громовым голосом объявил Хендрик. Его могучее туловище заполнило весь дверной проем, загородив собой свет. В руке он держал заколдованную Дубину Головолом, которую никто не может заполучить насовсем — только взять напрокат. На рыцаре был крылатый шлем. Он поворачивался на голове туда-сюда, обследуя погашение.

— Проклятие! — повторил Хендрик. — Что-то здесь не так!

— За что я тебя люблю, верзила, — ответил чей-то скрипучий голос, — так это за всегдашнюю твою готовность указать на какую-нибудь неприятность, хотя она и так всем заметна.

Из-за мощной спины Хендрика выглянула маленькая зеленая головка правдивого демона Снаркса.

— Ну, что у нас тут? Похоже на эпидемию гриппа!

— Это просто ужасно! Дело в том, что болезнь Эбенезума передалась всем волшебникам Вушты, — пояснил я.

— Проклятие! — Рыцарь мгновенно все понял. — Очередная подлая выходка этих негодяев из Голоадии!

Снаркс присвистнул:

— Похоже, на этот раз победа за ними. Хендрик угрожающе навис над правдолюбивым демоном и заворчал. Тот поспешно отскочил.

— Ну, ладно, ладно, возможно, сейчас и в самом деле не лучший момент, чтобы хвалить Голоадию. В конце концов, некоторые сентиментальные чувства к родине вполне извинительны.

Я ведь все это помню: и запах слизи, и скользкую плесень на стенах моей детской, и испарения от гнилых болот, от которых щиплет глаза. — Демон вздохнул. — Накатывает иногда, знаете ли…

Снаркса, действительно, можно было понять. Его мать напугали демоны-политиканы незадолго до его рождения — и теперь он мог говорить только правду, притом неприятную, чем неприятнее, тем лучше. Из-за этой пагубной страсти его выгнали из Голоадии. Но именно кристальная честность сделала Снаркса нашим верным помощником в борьбе против его неблагодарной родины.

Вокруг продолжали чихать.

— Проклятие, — еще раз напомнил о себе Хендрик.

— О чем вы только думаете? — не выдержала Нори. — Надо срочно выводить этих несчастных наружу, прочь из этой насыщенной колдовством атмосферы!

Моя возлюбленная была права! На мгновение я остро почувствовал свою вину: как я сам-то не подумал о спасении волшебников! И это после того, как мне столько раз случалось приходить на помощь учителю! Чихающая толпа вокруг как-то одурманивала. Сильный звуковой фон практически лишал способности думать. Я похолодел: а вдруг подобный эффект тоже входил в коварный замысел врага?

— Проклятие, — пробормотал Хендрик, схватил в охапку дюжину волшебников и поволок их вон из зала. Нори и Снаркс выводили тех, кто еще мог ходить.

— Нет, только не это… — вдруг пролепетал Снаркс и весь задрожал.

— Приветик! — Домовой разгуливал среди поверженных волшебников и помахивал нам ручкой. — Ну как поживают башмаки, что я сделал для тебя? Домовая Сила!

Снаркс застонал, и лицо его из нездорово-зеленого сделалось нездорово-серым:

— О нет! За что мне это? Меня изгнали из Голоадии. Это — ладно! Я обречен скитаться на чужбине, да еще воевать против своих собратьев. Тоже — ладно! Мои друзья-люди не слушают моих полезных советов. Ладно! Но почему снова Домовой? — Демон прерывисто вздохнул, словно собирался заплакать, и упал на колени. — Неужели на свете нет никакой справедливости?