Алексей Халтурин - Путь звезды

— Ад — это оксюморон — сущность, противоречащая сама себе. Разве дьявол, наказывая грешников, не делает добро?

— Я никогда об этом не думала.

— А я думал, когда первый раз узнал об этом, действительно делает. А так как, делая добро, он не может делать только зло, то приходим к ранее сказанному.

— Интересный взгляд на мир. Наказывая миры, разве вы не превращаете их в ад?

— Дорогая моя, ад можно сделать проще. Достаточно замкнуть кого-нибудь на самого себя, и он никогда не сможет выбраться из собственных кошмаров. Так же никто, даже заколдовавший его, не сможет отменить заклятье. Заколдованный просто исчезает.

— И как такое осуществить?

— Берётся внешний уровень сознания и помещается под другой, желательно, пониже. Все заклятья «закольцованного» действуют только на слои сознания, оказавшиеся ниже перемещённого.

— Действительно, персональный ад.

— Для существ получше выбирают другой способ. Его перемещают в Глен, состоящий из одного мира, запечатанный волей всех тех, кого он обидел. Пока всеего не простят, причём не формально, а искренне, он не сможет оттуда выйти. Все способности исчезают полностью. Мир оформлен, как картинная галерея, где каждая картина — обиженный человек, бог или другое существо.

— А если он решит отомстить, когда выйдет?

— Нет, — качнул головой Герлон, — если он отомстит, то окажется опять там же, но навсегда.

— Как всё это просто: картины, галереи… в чем смысл?

— Во времени. Смотреть на разозлённые лица слишком долго… не вдохновляет. И потом все, кого «запечатали» мной, еще, когда я был таким же, как ты, до сих пор в галереях.

— А ты злопамятный!!!

— Очень. Скорее всего, ты тоже будешь такой, как я. Далее, по возможности, без вопросов. Помни, пока ты девушка по имени Олаль — дочь Сейча Все объяснения — моё дело.

Во время разговора мы как-то незаметно вышли из замка и оказались в окрестностях другого. Я не заметила, но, похоже, Герлон опять телепортировал нас. Если бы другой замок был рядом, то я обязательно его обнаружила ранее.

Сейч, строя своё жилище, был на порядок скромнее. Да и слуг у Эноэ было побольше, что-то мне подсказывало — не все из них призраки. Вопросов я не задавала, а тихо удивлялась.

У ворот нас пропустили без малейшей задержки. Герлон лишь кивнул на ходу. У вторых ворот были настолько же, если не более, формальны. Только войдя внутрь, Герлон, остановив первого попавшего слугу, спросил:

— Эноэ у себя?

— Да, — ответил тот и пошел дальше.

Герлон ориентировался в замке, как у себя дома. Шли мы быстро, срезая дорогу, где только можно. Подойдя к определенной комнате, он отдал меч стражнику, который принял его со всем уважением. Объявлять о нашем появлении стражник не стал.

— Здравствуй, Эноэ, — сказал Герлон, как только увидел хозяина. — К моему сожалению, Сейч явиться не может. Он попросил тебя присмотреть за своей дочерью. Её зовут Олаль.

— А будет ли это удобным? Всё-таки у меня два сына, — ответил тот приятным баритоном.

— Весьма, — мягко произнёс Герлон, — королю всё можно.

— Я не король. Король у нас Сейч.

— Был. Не будем это обсуждать при его дочери, — уточнил он и, обернувшись ко мне, попросил. — Олаль, ты не можешь оставить нас хотя бы ненадолго?

Я повернулась к выходу, но меня остановил Эноэ.

— Если можно, то познакомься со своими покоями, — кивнул он в противоположную сторону, где одна из дверей мягко замерцала.

Войдя в нее, я была приятно удивлена: комната большая, но уютная, стены обшиты деревом. Я такой породы не видела, на ощупь она была удивительно мягкой. У одной из стен стояли два огромных шкафа с книгами. Каждая из книг выглядела как фолиант, кое-где я даже заметила замочки. Сбоку от них располагался письменный стол и кровать с балдахином. Всё остальное пространство было абсолютно свободно.

В начале я лишь мельком прошлась по корешкам книг, читать я их не смогла бы, поэтому особого интереса они не вызывали. Но странности продолжались: язык оказался знакомым. Это было самое странное сегодня. Иностранный текст я всегда могла читать только в транскрипции (которую выучила с большим трудом!). Однако, разговаривать я могла на многих языках, включая и довольно экзотические: хинди, банту, гуджарати… продолжать?… телугу, бенгали, думаю, хватит. Я не говорю о более распространённых. Кто-то скажет, что это невозможно, но, тем не менее, это так. В жизни я встречала и более странные вещи. Причем все их воспринимали как должное.