Андрей Руб - Джок. Выбравший тень

Теперь мой выход. Бесшумно проскользнув к сопящему и воняющему придурку, стоящему с копьем рядом с сигнальным колоколом. Я не сильно заморачиваясь, применил метод снятия часовых имени 'ходжи Насреддина'. Какой? Ну-у? Неужели вы не помните? Стыдно.

Чадящий факел освещал пятачок, около массивной входной двери,бросая багровые отблески на гладкую мощеную площадку перед ней. Я, стоя сбоку и не особо заморачиваясь бросил золотую монету рядом с охранником.

Честно говоря, этот метод был неоднократно проверен в моем замке и только один раз не сработал. Часовой оказался - глуховатым мечтателем. Мечты его, правда, дальше чем 'добавить', не простирались. Потому что оказался он еще и сильно пьян. Задумчивые его вопли под плетью, еще долго с утра услаждали как мой слух, так и остальных воинов.

Сработала золотая монета, как и задумывалось. Эта бородатая пародия на секьюрити ничего умнее не придумал, как воровато оглядевшись, отставил мешающее ему копье и наклонившись двумя руками накрыл вожделенную добычу. По всей видимости, он при охране объекта забыл основополагающий принцип порядка. Забыл босяк про 'место насекомовидных в иерархических системах пирамидального типа"! Что опять же в переводе на общеупотребительный русский, звучит значительнее короче. А именно - "Всяк сверчок знай свой шесток". Забыл. За что и поплатился. Поднялся он уже с моим ножом у горла, который острием упирался ему под нижнюю челюсть.

- Дверь открой, огрызок, - интимно прошептал я ему на ухо. - А то от огорчения дрогнет рука... и бог примет тебя в ласковые объятья. Значительно раньше отпущенного тебе срока.

Видимо ошалев от внезапно свалившегося на него счастья. Он стоял и тупо пучил глаза.

- Не молчи, вошь, - злобно прошипел я усиливая нажим кончика ножа. - Если понял, нежно прошепчи мне - да. Ну?

Он и прошептал: - Да..., - радостно и громко при этом испортив воздух.

На меня так пахнуло выгребной ямой, что я едва его не зарезал.

- Веди засранец. Сколько человек внутри несут охрану? Кто еще в башне?

Он хотел было соврать. Но увидев жизнеутверждающе скалящуюся рожу гоблина, ласково улыбающегося ему, и нежно придерживающего его с другого боку. Он решил, что в его положении честность - это лучшее будущее для его возможных детей. Поскольку нож мой перекочевал значительно ниже. И при его малейшем движении петь ему тенором до конца жизни.

- Пять паладинов первого ранга, два святых отца наверху, три Отца-исследователя и десять охранников в караулке, - голос его был полон неподдельного рвения. Еще бы, жизнь он еще был готов потерять, а вот петь категорически не согласен.

- А ты, стало быть, одиннадцатый?

- Девять охранников, - тут же поправился он.

- Тебе откроют?

- Да. Наверное. Конечно, откроют! - он начал было захлебываться словами, осознав перспективу. - Там откроют.

- Если откроют - будешь жить.

Он в темноте уставился на меня пытаясь разглядеть выражение моего лица. Очень уж жить хочется. Понятно, что ночью сюда экскурсанты не пожалуют. Но вот надежда...

- Сколько народу еще в замке?

- Полсотни воинов.

Серьезная охрана. Пяток паладинов - это вам не фунт изюму. Эти могут нас сожрать и не поморщиться. Наводил я о них справки. Бойцы очень не слабые. Усилившие способности магией. Один стоит десятка. Болтают о них разное. Но доля правды явно есть. Остальные обычные воины. ...судя по этому засранцу.

- Веди, 'Сусанин'. Будешь жить - слово.

Но вот, правда 'сколько' и 'как', я не уточнял. Но это уже мелочи. Не правда ли?

Он незаметно для меня выдохнул. И ведь верят в слова. Явно не наше воспитание. Я-то оставлю, мне не сложно. А вот их инквизиторы, если до него дорвутся - отыграются. Да уж оторвутся на нем по полной. Выяснят даже то, что он сам забыл.

Я притаился сбоку от двери. Часовой негромко постучал. Потом еще раз. Оттуда высунулась еще одна рожа. Открылась кормушка в двери и оно спрашивает:

- Чего тебе?

- Я вина достал, будешь? - и при этом настоль обнадеживающий шепот, что я и сам бы поверил.

На лице освещаемом неверными бликами факела, отразилось сомнение.

- А где достал? - второго еще мучили сомнения.

- Трод принес.

- Давай...

Засов заскрипел, отрывая мягкое подбрюшье добычи. Плечом оттолкнув убогого в сторону, где его приняли в дружеские объятия правильные пацаны и тут же приголубили ударом по голове, отправив в блаженное беспамятство. Левой рукой я резко дернул дверь на себя. Этот 'дурасёк', держась за ручку, посунулся за ней следом и от этого встретился с ножом, который я так удачно держал в правой. Это случилось единственно от участия к несчастной судьбе недоумка открывшего дверь. Захрипев, он поплелся к своим богам рассказывать, что службу нужно тащить, а не винище по ночам пьянствовать. Вот что случается при нарушении 'Устава Гарнизонной и Караульной Службы'. Жизнь при этом сразу сокращается и очень значительно. Он, я повторюсь, кровью писан.