Иар Эльтеррус: Витой Посох. Хроники Севера

В толпе кто-то хихикнул.

— Сован-непутевый несчастий на свою голову ищет, — послышался бабий голос.

— Али приглянулась ему ведьма, — добавил другой с издевкой.

— Молчали бы, беспутные, глядишь, и обойдет вас несчастье, — обронила, ни к кому не обращаясь, ведьма, и все голоса тут же стихли, стало слышно, как жужжат насекомые.

— Ну дак что ж? Беру это я парня? — спросил тот, кого назвали Сованом, поклонившись темной ведающей.

— Бери, раз вышел, — хмыкнула та, рядом стало видно, что ведьма чуть ли не на голову выше помощника, да и в плечах не уже. — Бери под руки, а я с другой стороны возьмусь.

— Дак, может, я сам? Я сам донесу-то, в убогом и веса-то нет.

— Делай, как велено! — оборвала его Карада. — Да неси не как мешок!

Вытащив юношу из лодки, они перехватили его поудобнее и пошли через широко расступившуюся толпу. Аккуратно ступая, Карада стала пятиться спиной вперед по направлению к своему дому, выстроенному на окраине поселка около скал. Идти было недалеко, и, несмотря на неудобную ношу, вскоре ведунья и ее помощник достигли дома. Карада велела заносить парня и класть прямо на ее кровать. Сован смутился было, но взгляд ведающей был строг и не допускал возражений. Вздохнув, мужчина исполнил приказ.

— А теперь иди сюда! — позвала его ведьма обратно во двор.

Сован послушно подошел.

— Останешься помогать мне по хозяйству, пока парень не оклемается. Мне потребуется много сил, чтобы поставить его на ноги, и недосуг возиться с хозяйством. Будешь делать все, как я скажу, и точно в срок — не обижу. На пока монету и иди колоть дрова.

Помощник промямлил что-то невнятное, но от монеты отдернул руку, как от ядовитой твари. Ведьма рассмеялась:

— Бери, не укусит! А впрочем, как хочешь… Топор возле поленницы. Наколи мелко, мне нужно много щепы, но не все, часть оставь половинками.

Сован покосился на нее, но монету так и не взял, направившись к поленнице. Оттуда вскоре послышались удары топора. Ведунья же направилась в дом, где без промедления занялась парнем.

Ее новый помощник по хозяйству во время передышек слышал то тихое, то громкое пение, прерываемое возгласами на непонятном языке. Сован уже корил себя за то, что вызвался в подручники, страх перед темной ведьмой был силен, а теперь она еще и привлекла его на постоянную работу. Кто знает, что еще ведьма придумает, а отказаться и того боязней. Поленья были не толстые, как и везде в округе, ладно хоть такие есть, говорят, что дальше по берегу настоящие дрова — роскошь, топят торфом и плавником, если случается найти, а все дерево возят далеко из-за прибрежных холмов.

Переколов почти все дрова, но не осмеливаясь остановиться, пока не разрешат, Сован увидел вышедшую во двор Караду и ужаснулся — на ту было просто жутко смотреть, не видел бы пару часов назад — не узнал бы. Лицо побелело и осунулось, глаза впали.

— Эй, помощник! — хрипло произнесла ведающая. — Подай-ка ведро воды.

Увидев, как заметался Сован, не зная, где его взять, добавила:

— Не мечись! Вон там, у плетня.

Сован схватил ведро и подбежал к ведьме.

— Опрокинь на меня все!

Глаза мужчины расширились, но он исполнил ее просьбу. Вода была совсем не теплая — не лето уже. Карада охнула, когда Сован окатил ее, но быстро встряхнулась. «Кажись, полегчало», — с облегчением подумал тот.

— А теперь бегом за водой. Надо еще ведер пять. Потом топи печь на улице, вон — в углу. Грей воду. Парня надо обмыть. А я пойду в дом. Сделаешь все — постучишь. — И она, набрав охапку дров и щепы, удалилась.

Когда часа через полтора запыхавшийся помощник постучался в дом, то услышал голос:

— Заходи. Я хороший отвар заварила, сил придает. Тебе тоже на пользу будет.

Мужчина вошел. Ведунья уже выглядела отдохнувшей. Он бросил взгляд на парнишку, все так же лежащего на кровати, и, о чудо, кошмарные раны почти исчезли с его лица, только глаз, понятное дело, не появился. Теперь он уже вовсе не смотрелся мертвецом, как недавно на берегу.

— Проходи, вон в кружке тебе отвар. Пей, а я напою мальчишку. — И Карада направилась к больному.

От ее прикосновения паренек открыл глаза и стал удивленно озираться.

— Очнулся, пропащий! — по-доброму усмехнулась ведунья. — Вот пей — это целебный отвар.

— Где я? — Мальчишка попытался приподняться, но со стоном рухнул на постель.

— Не скачи пока, потерпи. Тебе надо набраться сил, да и раны твои не зажили еще до конца. А где? Так у меня дома.

— Я сел в лодку, и меня понесло в море… Куда я попал?