Иар Эльтеррус - Витой Посох. Хроники Севера

Погруженный в свои тяжелые раздумья, Релио не сразу осознал, что на него давно и пристально смотрит кто-то. Может, сыграло роль еще и то, что сейчас стоял ясный день… Молодой человек вздрогнул и повернул голову — светло-серый карайн как тень скользнул на фоне серых камней завала и сел в нескольких шагах перед Релио. Вот так чудо! Раи’не, о котором юноша не так давно вспоминал, сам пожаловал к нему, да еще и среди бела дня!

— Здравствуй! — ошалело произнес Релио в своих мыслях.

«Светлого дня и темной ночи! — услышал он в ответ. — Пусть будут здоровы все ваши котята!»

У повзрослевших карайнов их отряда на самом деле уже начали появляться собственные котята, на днях окотились еще две карайны, принеся троих котят. Но Раи’не объявился явно не из-за этого…

«Наступают тяжелые времена… — раздался „голос“ светлого карайна. — Будьте внимательны и берегите друг друга!»

Релио понял, что Раи’не зашел попрощаться.

«Свободные карайны уходят к заброшенным городам», — подтвердил его догадку тот.

— Но зачем?

«Не потому, что там безопаснее, чем здесь. Те места о многом напоминают нам. Мы должны бороться».

Молодой человек недоуменно смотрел на карайна, не понимая смысла вложенного тем в свои образы.

— С чем бороться? Вы оставляете нас?

«Я не могу тебе этого сказать. Мы знаем время, когда нужно уходить и когда возвращаться. Когда наступит ВРЕМЯ, мы вернемся. Вы увидите нас. Взрослые карайны не придут к людям, но молодые придут».

Релио хотел еще спросить Раи’не о Хальдре, но тот уже встал и, взмахнув хвостом, просто исчез; во всяком случае, Релио не заметил, куда тот ушел. Только мгновение спустя до него долетел ответ Раи’не: «Хальдра остается с людьми». Релио давно заметил, что всех двуруких и двуногих карайны называли одним словом, вне зависимости от расы, хотя прекрасно разбирались в различиях.

Юноша бросился в поселение и едва дождался окончания тренировки, чтобы поговорить с Райденом. Выслушав рассказ Релио, тот нахмурился.

— Я слышал легенду, что серебристые карайны уходят в «запретные города», когда миру угрожает беда, но не более того.

— Какая беда? Раи’не тоже не захотел отвечать. И почему города «запретные»?

— Не знаю, — еще больше помрачнел Райден. — А «запретные» они потому, что не каждый может туда пройти. Вот и все, что я знаю.

«Испокон веков люди замечали, что разные ветра приносят не только холод или тепло, солнечную или дождливую погоду. Народная молва приписывает разным ветрам характерные мистические признаки. С ветрами связано немало странных и необъяснимых событий.

Дожди и хмарь — не единственная напасть, когда приходит пора западного ветра. Во влажном воздухе, напитанном потоками дождя, проявляют себя разнообразные лихорадки даже в местах, далеких от заболоченных низин. Эти наблюдения одинаково верны как для побережья, так и для центральных областей Дора. Лично я не вижу в этом факте ничего неестественного. Лихорадки свойственны влажному климату.

Меня смущают лишь нередкие упоминания в легендах и рассказах очевидцев о том, что в пору западных ветров начинают происходить различные неприятные события, почва для которых нередко возникла давно, но последствия проявились именно в сезон, когда пришел ветер с запада».

Несмелые прикосновения пальцев к ее лицу, сбивчивая речь, смущение на лице юноши, — Лерика познала это, когда ей исполнилось почти пятнадцать. Странно, но факт, что до этого времени мужчины любого возраста ухаживать за ней просто опасались — ведающая, сколько бы ей ни было лет, и этим все сказано.

Время шло. Взрослеющая девушка узнавала все более интересные и странные ответвления своего будущего ремесла. А чем, как не ремеслом, считалось ведовство в этих забытых всеми краях? Кто-то ловит рыбу, кто-то разводит тощих пятнистых овец, а кто-то лечит раны, вывихи и нежданные болезни у остальных жителей побережья.

Прошлым летом после очередной встречи с Халегом, приехавшим вместе с отцом к их барону, юная ведающая вернулась в полуземлянку Альды раскрасневшаяся и смущенная, что не укрылось от наставницы. Альда стояла спиной, когда Лерика вошла.

— Что, целовалась, бесстыжая?.. — без всякого осуждения проворчала ведающая.

— Да, матушка. — Девушка еще больше залилась краской.