Валентин Егоров - Море и берег

Вскоре обоз в сопровождении полуэскадрона Сандерберга тронулся с места и скрылся за поворотом дороги. Возницы продолжали стоять на дороге небольшими кучками, обмениваясь односложными и только им понятными словами. По невозмутимым лицам крестьян было невозможно определить, радуются ли они своему освобождению от неприятеля или же печалятся по поводу потери своих телег или тягловых ящеров. Эти крестьяне возницы впервые в своей жизни оказались в подобной ситуации, они пока не знали, как им следует вести в подобном случае.

Когда последняя телега обоза скрылась за поворотом, один из возниц подошел к трупу номада и. небрежно пнув его ногой, сплюнул сквозь зубы. Затем он повернулся и медленно побрел по дороге по направлению своей деревушки. Вялой чередой за ним потянулись другие возницы, в душе ругая свою тяжкую крестьянскую долю и проклятую судьбу. Ведь, нет ничего худшего для простого крестьянина, среди лета лишиться собственной телеги и тяглового ящера.

Девушку подносчицу, так решительно вошедшую в мою жизнь и окружение, в таверне продемонстрировавшую блестящее и отточенное мастерство владение сковородой, имела простое и легко запоминающееся имя Катти.

Утром следующего дня Катти впервые во время общего завтрака предстала перед моими матросами. Когда она вместе со мной появилась в обеденном зале нашего постоялого двора, то наступило всеобщее молчание. Вскоре молчание было нарушено лихим присвистом восхищения одного из парней. Затем последовали восхищенные взгляды других матросов и их удивленный шепот. Уже вечером этого же дня начались бытовые осложнения и небольшие семейные скандалы. Я даже не предполагал, что в экипаже "Веселой Ласточки" так много сердцеедов и любителей женского пола. Совершенно для меня неожиданно молодые матросы стали не давать Катти прохода. Каждому из них очень хотелось пожать девушке руку, случайно коснуться ее бедра и то, что сзади или спереди. Если же Катти сразу же не оказывала яростного сопротивления этим проявлениям внимания и уважения, то молодежь загоралась страстным желанием продолжить более близкое знакомство с предметами ее одежды и волнующими мужское воображение рельефами девичьей фигуры.

Но Катти почему-то не понравилось это внимательное и столь тесное отношение к ней со стороны нашего мужского матросского экипажа. Ей удавалось самым невообразимым образом удерживать парней на почтительном от себя расстоянии, не нарушая при этом, в моральном плане, разумеется, мужского самолюбия. Когда ухажер был настойчив и начинал особо горячиться в достижении так близко стоящей цели, переставая понимать простые человеческие предупреждающие слова, то Катти это неожиданное свидание превращала в занятие по рукопашному бою. После такого нежного свидания ухажеру приходилось денек другой походить с синяками под глазами или мчаться к местному костоправу, чтобы нижнюю челюсть вернуть на положенное ей место.

Видимо, это происходило потому, что девушку Катти интересовало не внимание парней, а трудная наука рукопашного боя. Ведь все время девчонка проводила со мной или в общем строю, маршируя по плацу, оттачивая навыки владения холодным оружием и своими нежными девичьими кулачками. Особенно успешно ей давалась последняя дисциплина, если судить по разбитым носам молодых парней.

Впрочем, я бы даже сказал, что девчонка не обучалась заново этим навыкам, а как бы совершенствовала опыт владения своими кулаками. Часами она могла выводить сложные пируэты с восточной саблей в одной руке и кинжалом в другой, совершала стремительные выпады и атаки на воображаемого противника. Катти была двуручной, то есть каждая ее рука свободно и независимо от другой владела своим видом оружием. Часто, совершенствуя технику рукопашного боя, она на своих же ухажерах отрабатывала различные типы атак, ударов и блоков. Иногда Катти настолько увлекалась тренировками, что даже ребята начинали быстро догадываться о том, что лучше с этой девицей быть в хороших отношениях и перенести ненасытную страсть к поискам приключений с девицами, на других кандидатур, которых в городе хватало.

Таким не женским способом, Катти сумела-таки завоевать настоящий почет и уважение со стороны матросов "Весенней Ласточки". Вскоре они стали к ней относится, как "к своему парню" и обходить далеко стороной.

Правда, я несколько заговариваюсь. Мне следовало бы сказать, что Катти не обучалась заново этим навыкам рукопашного боя, а как бы оттачивала свои способности, тренируя и развивая уже имевшийся у нее опыт владения кулаками, кинжалом и мечом. Ей нравилось часами на плацу выводить сложные пируэты с восточной саблей в одной руке и кинжалом в другой, совершать стремительные выпады и атаки воображаемого противника. Катти была двуручным бойцом, то есть каждая ее рука свободно владела отдельным видом оружия. Часто, совершенствуя свою технику рукопашного боя, Катти на особо рьяных своих ухажерах отрабатывала различные типы атак, ударов и блоков. Иногда девчонка настолько увлекалась тренировкой, что даже парни начинали догадываться о том, что пали жертвой своей глубоко несчастной и безответной любви. На вторую такую тренировку их было уже невозможно затащить. Они понимали, что с этой девицей им не стоит иметь дела. Свою же ненасытную страсть к женскому полу, им следовало бы перенести на других городских девчонок, которые были гораздо податливей.