Саша Молох - Клинок Ворона

— И что теперь?

— Надо идти внутрь. Сабира испугалась?

— Вот еще, — негодующе фыркнула я и потянула за кольцо. Створка поддалась неожиданно легко и беззвучно отворилась. За ней мягкими бархатными складками переливалась мгла.

Оборотень все так же насмешливо наблюдал за моими действиями. Опозориться, проявив свойственную слабому полу боязнь перед темнотой, не представлялось возможным. Я сделала шаг вперед и почти сразу ослепла от рухнувшего на меня дневного света.

Переход от вечной полярной ночи к обычному солнечному вечеру оказался весьма болезненным для глаз. Слишком долгое проживание в поселке отучило меня от ярких лучей. Тихо всхлипнув, я постаралась прикрыть лицо ладонями и осела на землю. Где-то позади раздался все такой же спокойный голос:

— Скоро пройдет. Просто постарайся не открывать глаза.

— Мне такое и в голову не придет, — быстро соврала я, жгучее желание осмотреться вызывало не меньший дискомфорт, чем плавающие перед глазами желтые круги. Через пять минут оборотень смилостивился. С некоторой опаской я посмотрела на мир сквозь ресницы. Зрение возвращалось медленно: сначала я видела только мутные очертания чего-то большого вдалеке, и чего-то поменьше вблизи. Потом мутные пятна обрели четкие контуры.

Я сидела на траве, рядом несла свои воды широкая быстрая река. Сзади высились ворота, а за ними начинался красно-рыжий осенний лес. На противоположном берегу, у самой излучины возвышалась громада замка, знакомого еще по моим кострово-лесным похождениям. Только теперь я смотрела на него не с высоты птичьего полета, а снизу. Слева через поток широкой лентой перекинулся мост, с двумя башнями из того же черного камня, что и замок. На флагштоках вяло трепыхались алые полотнища знамен с изображением сверкающей серебряной перчатки.

— Нам туда? — уточнила я, указывая на широко распахнутые ворота замка.

— Сабире — да, мне — нет, — оборотень укладывал в котомку куртку и драные меховые перчатки. По меркам Волчьего края здесь действительно было тепло, чуть больше десяти градусов. Мне разоблачаться пока не хотелось — ветерок был весьма свежим.

— Тебе запрещено входить через главные ворота?

— Да. Для нелюди существует свой вход.

— Тогда временно причислим меня к нелюди, — я, наконец, оторвала зад от земли. — Кстати, а зачем тебе туда?

— Приказ, — лаконично ответил оборотень и зашагал к мосту.

Я угрюмо поплелась следом. Честно говоря, перспектива углублять знакомство с сабирами меня не радовала — баронет был еще ребенком и с удовольствием скушал байку про внезапную амнезию, а вот остальные могут оказаться поумнее.

Мост мы пересекли без приключений — никто не спрашивал грозным голосом пароль и не требовал пошлины. От ворот Айс свернул в сторону, и некоторое время мы шли вдоль крепостной стены. Каленные блоки, из которых она состояла, сплошь поросли каким-то мелким, но ползучим аналогом шиповника. Красные сморщенные ягоды оказались на вкус горькими — я не выдержала и тайком от оборотня все-таки запихнула одну в рот.

Остановившись у почти незаметной из-за прикрывающего шиповника дверки, Айс потянул за какой-то рычажок и вошел внутрь. Я покорно прошлепала за ним. Стоило нам переступить порог, как пол под ногами едва заметно содрогнулся. Обоpoтень не обратил на это ни малейшего внимания, и я решила, что волноваться тут не о чем — может, такие микроземлетрясения здесь в порядке вещей? Мы оказались в низком, темном, прямом как стрела коридоре, единственным ориентиром в котором был отблеск огня где-то далеко впереди. Никаких достопримечательностей здесь не было — только стены из того же черного камня, что и весь замок. То справа, то слева от коридора ответвлялись другие проходы, которые Айс игнорировал, тупо идя вперед. Всю дорогу я молчала, чем несказанно удивила оборотня, успевшего привыкнуть к моей нескончаемой трепотне.

Коридор закончился, и мы, преодолев еще одну неприметную дверку, вышли в жилую часть замка. Убранство здесь было роскошным, даже стойки для факелов — и те отливали позолотой. Ковры, гобелены, изящные статуи в нишах, балясины, выточенные в виде незнакомых зверей с глазами-рубинами, мозаика полов, панели из светлого дерева — все сверкало и рябило перед глазами. Вот только что-то мешало восхититься богатством обстановки. Мы прошли пару этажей, прежде чем я осознала, что конкретно. Тот самый черный камень. Он пробивался через обилие роскоши, мрачно проглядывал на стыках цветастых ковров, укоризненно смотрел из-за драпировок, упрямо прорастал через мозаики. Словно кто-то попытался замаскировать его как можно лучше, скрыть от глаз, но все равно потерпел поражение. Золото и серебро на черном, аспидном фоне гляделись так же нелепо, как утонченная аристократка в военном лагере.