Чарльз Стросс - Тайная семья

— Тогда ладно. — Он кивнул. — Ступайте по Джефферсон-стрит, а затем сверните на Хайгейт. Она приведет вас на Холмс-элли. Только не забредите в Блэкшафт — это отвратительные трущобы, и вы никогда не выберетесь назад. На Холмс-элли вы найдете ломбард. Хозяин, Эрасмус Бергесон, наилучшим образом устроит ваши дела.

— О, благодарю вас, — с чувством сказала Мириам, но полицейский уже отвернулся — вероятно, чтобы продолжить охоту на бродяг.

Она торопливо прошла квартал, затем, вспомнив указания полицейского, последовала им. Движение на дорогах и в воздухе становилось все оживленнее. Трактора тащили по четыре, а то и по шесть тяжелых прицепов, периодически перегораживавших улицу, а мимо прогрохотал неприлично желтый автомобиль. Очевидно, желтый был универсальным цветом для автомобилей всех миров, хотя Мириам не могла сообразить, что сделали бы в Бостоне защитники окружающей среды с теми, кто топит каменным углем. Здесь тоже были магазины, десятки магазинов, но ни универмагов, ни супермаркетов, или автомобилей на бензине, или цветных фотографий. Рекламы на стенах зданий были рисованные и содержали простые призывы, например: ПОКУПАЙТЕ МЫЛО ЭДИСОНА ИЗ ЛЕПЕСТКОВ РОЗ, И ВАША КОЖА БУДЕТ КАК РАСПУСТИВШИЙСЯ ЦВЕТОК. И еще здесь нет (а она уже знала, что следует искать) ни нищих, ни попрошаек.

Едва только Мириам проскользнула в дверь магазина Эрасмуса Бергесона под тремя золотыми шарами, свидетельством рода его занятий, звякнул колокольчик. Лавка была темной и пыльной, полки доверху завалены туалетными принадлежностями и столовым серебром, шкаф полон револьверов и других, менее узнаваемых вещей. В другой части помещения тянулись полка за полкой, полные пропылившейся одежды. Кассовый аппарат, украшенный херувимами и позолотой, определенно имел свою историю. И находившийся рядом прилавок, как она решила, представлял собой стеклянную крышку над бархатной тканью, выложенной драгоценными камнями. Казалось, в ломбарде никого нет. Мириам с беспокойством оглядывалась, пытаясь разобраться в окружающем. «Здесь собрано то, что живущие в этом мире люди считают ценным, — подумала она. — Самое лучше место для ознакомления».

В глубине сдвинулась занавеска, и в помещение юркнула худая, долговязая фигура. Человек неуклюже прошел за прилавок, повернулся и уставился на гостью.

— Вы здесь уже бывали? — чуть насмешливо спросил он.

— Гм, нет. — Мириам переступила с ноги на ногу. — Вы мистер Бергесон? — спросила она.

— Он самый. — Человек не улыбнулся. Он был одет во все черное. И рукава пиджака, и штанины напоминали ершики трубочиста; ему недоставало только черного цилиндра, чтобы выглядеть призраком времен гражданской войны. — А вы кто будете?

— Меня зовут Мириам… э-э… Флетчер. — Она поджала губы. — Мне сказали, вы даете деньги под залог.

— А чем еще я могу заниматься в такой-то лавочке? — Он вскинул голову, слегка склонив ее на сторону, как попугай; его большие темные глаза прощупывали Мириам в полутьме.

— Хорошо. Я уже давно оказалась в этих местах. — Она откашлялась. — И осталась бы без гроша, не будь у меня кое-чего, что можно выгодно продать. Вот я и надеялась, что вы в состоянии помочь мне устроить это.

— Пожитки. — Бергесон уселся — скорее взгромоздился — на высокий деревянный табурет, отчего его колени поднялись почти вровень с прилавком. — Смотря о чем речь. Сейчас я не могу покупать старье, никаким образом.

— Хорошо. Начнем с того, что у меня есть пара драгоценных камней. — Он ободряюще кивнул, и Мириам продолжила. — Но, с другой стороны, я имела в виду нечто более солидное. Понимаете, там, откуда я родом, я располагаю весьма значительными средствами — и при этом я не полностью порвала со своей родиной.

— Что же это за страна? — спросил Бергесон. — Я задаю этот вопрос только ввиду требований закона об иностранцах и мятеже, — торопливо добавил он.

— Это… — Мириам облизнула губы. — Шотландия.

— Шотландия. — Он уставился на нее. — И с таким-то акцентом, — заметил он с нескрываемой иронией. — Ну, ну, хорошо. Пусть будет Шотландия. Тогда покажите ваши камни.

— Одну минуту. — Мириам прошла вперед и начала разглядывать прилавок. — Гм-м. Эти вещи вызывают некоторое разочарование. И это все, с чем вы имеете дело?

— Мэм. — Он спрыгнул с табурета. — За кого вы меня принимаете? Это дюженные вещи, выставленные на общее обозрение, поскольку любой шарлатан может вдребезги разбить стекло и ограбить меня. Все лучшее я храню вовсе не тут.