Влад Прогин - Охотник за мертвыми

Мой мат, простой и незамысловатый мат инженера, спугнул еще какую-то мелкую живность с деревьев, которая там еще оставалась. Говорят, материться плохо, но должен же быть выход негативным эмоциям? Не в себе же это добро держать!

Я не выдержал и рассмеялся в голос.

Немного успокоившись, я стал думать над тем, что мне делать дальше. Мысли мыслями, теории теориями, но выбираться-то из этой дыры надо!

Получив себе прилично ссадин, я все же сделал свой личный физкультурный подвиг: забрался на "дуб" и оглядел окрестности с высоты. Словно море, на четыре стороны раскинулось болото. Прямо из воды торчали тонкие стволы не то деревьев, не то кустов, оканчивающиеся жиденькой кроной. И лишь в одном направлении были видны горы.

Горы? Я, конечно, географ тот еще - но знаю, что ни в Москве, ни около нее нету и не было гор! Тем более таких... со снежными вершинами, теряющимися за облаками...

Минут пять я смотрел на горы. В своей жизни я впервые видел горы не на картинке или на экране, а в живую. И это мне как раз и не нравилось.

Мне рассказывали, в советское время несколько летчиков провернули шутку, за которую едва не отправились на расстрел: подобрали пьяного в Москве около памятника Пушкину, взяли с собой в самолет, на котором летели до Петербурга и высадили бедолагу около памятника все тому же Пушкину. Представьте удивление протрезвевшего, после того как он очнулся. Да нет, смену города он потом заметил: первое, то ему в глаза бросилось, так это то, что до этого Пушкин стоял, а тут взял и сел...

Итак, вариант развития событий номер один: меня ударили по голове, причем хорошо, взяли и, ради прикола, так как другие мотивы отсутствуют, высадили неизвестно где.

Мой смех, вырвавшийся неожиданно едва не стоил мне сломанной шеи: я чудом удержался на ветке.

Мне стоило приличных трудов обуздать рвущееся наружу веселье, которому я не видел никакой причины. А что может быть смешного в том, что ты оказался неизвестно где? Смех без причины...

Спустившись, я на всякий случай ощупал голову, но следов предполагаемого удара так и не нашел. Меня не на шутку беспокоил этот рвущийся наружу смех. В таком состоянии было крайне тяжело критически относится к окружающей меня действительности. Но голова была в полном порядке.

Подножие гор было не так уж и далеко, и я решил, что первым делом путь мой должен лежать туда, ибо во все другие стороны, насколько хватало глаз тянется это проклятое болото. Вопрос только в том, насколько оно проходимо. Впрочем, кроме как проверить, другого выбора у меня явно не было.

Опять смех. Нет, у меня явно что-то не то с психикой. Я по жизни всегда был спокойным человеком, где-то даже угрюмым и заставить меня засмеяться дело сложное, а то, что со мной твориться теперь просто не вписывается в общую картину ни каким образом. В нашей группе даже существовал критерий смешного анекдота: если он вызвал у меня улыбку - значит действительно смешной.

Болото. Прежде чем туда соваться, нужен шест. Высохшие деревца внизу вытащить легко, низ-то вечно в воде, вот и прогнил. Но вот сами они не сильно крепче. Я еще раз изучил содержимое карманов, ни на что особо не надеясь - костюм-то "парадно-выходной". Однако, к своему удивлению в одном из карманов оказался складной нож, причем явно не мой. Хорошо хоть без следов крови на нем.

Кусты на склоне напоминали орешник, и с радостью пожертвовали мне вполне себе неплохой шест, который должен был мне помочь не сгинуть в первые же часы путешествия по болоту, а на одном из склонов холма обнаружился ручеек с кристально чистой и ледяной водой. Я небрежно вылил остатки "минералки" в болото и, промыл бутыль несколько раз и попутно напившись из ручья, заполнил ее свежей водой. У меня было серьезное предположение, что вода мне может очень здорово пригодится по пути, так как неизвестно, сколько времени мне потребуется, чтобы пересечь болото и выбраться на твердую землю близ гор.

Простенький, уже один раз упомянутый, мат, разгонял всякого рода живность, пока я шел по болоту. Ботинки промокли уже через пару минут, но, если учитывать тридцатиградусную жару, от которой не слишком спасала жиденькая крона странных болотных деревьев, этим можно было пренебречь.

То и дело приходилось прыгать с кочки на кочку, иногда прощупывать дорогу палкой. Хороший получился шест, как называл правильно подобранную для этой цели палку мой дед, любитель сходить по грибы да по ягоды, в самую глушь. Он, помнится, говаривал: