Ольга Хорхой - Маг-рунист

Пихаю баночки-коробочки назад, в сидор, пистолет в кобуру, ножик в ножны. Осматриваюсь. Позади лес, на три другие стороны - необозримые дали, и где тут речка, где ручей - искать замотаешься. Может, проще будет причувствоваться? Только бы луга не оказались такими же одушевленными, как вон тот заповедник фей. Аккуратно приоткрываю границы себя, готовая, если что не так, быстро захлопнуться, но ничего, никто не ломится, спокойно, рассеянная повсюду вокруг жизнь мелка, ее сознания слабы. Распахиваюсь и сливаюсь с лугом, ощущаю его как собственное тело. Ищу движение определенного сорта - протяженное, свежее и с постоянной траекторией-руслом. Ага, вот. Вытекает, правда, из леса, может оказаться... с отходами жизнедеятельности тамошних гуманоидов... с них станется, шкодный народец... да и не сильно широкий ручей, не артерия, даже не вена - так, подкожный сосудик, а ощущается он на левой руке, с тыльной стороны ладони. Что ж, туда и пойду, только назад в тушку втянуться надо и границы восстановить. Вот же он, в десятке шагов от меня был. Узенький, в полторы пяди, укрытый склоненными травами, течет, лепечет тихо, как увлеченный своей, только ему ведомой игрой ребенок. Вода прозрачная, пахнет водой и ничем больше, вот и попробую. Еще не дошла до той кондиции, чтоб из лужи хлебать. Вкусная водичка, сладковатая даже, или это мне в пересохшую глотку так пошло? Ладонями много не зачерпнешь, ложусь на живот и пью, как животное, прямо с поверхности, отплевываясь в стороны от травяного мусора.

Напившись, скидываю мешок, снимаю кобуру и кладу перед собой, расстегиваю и стягиваю куртку, под ней обнаруживается свитер без воротника грубой вязки, стаскиваю его, под ним - мокрая от пота нижняя рубашка. Ага, вот ее и оставим, а, чтоб не продуло, пока сохнуть будет, куртку накину. Кобуру надеваю прямо на белье, все равно куртку скоро опять сниму. Что там на ногах? Грубые башмаки, окованные железом по мысам и каблукам, тяжелые, как гриндера. Ногами она, что ли, дралась? Иначе не понятно, зачем. Портянки, домотанные поверх штанов почти до колена. Это хорошо. Сейчас ножки освежу, перемотаю тряпки снизу наверх. О... это счастье... Пальцами пошевелить... Жизнь во! Странные, конечно, тряпки, слишком узкие и длинные, но чужая память на что? Руки сами намотают. Кстати, о теле. Не мешает посмотреть, что мне там А.М. подсунул. Чуть не клялся, что лучше не придумаешь, только он - тоже мастер художественного слова, почище меня, и надобно проверять. Штаны, правда, снимать не стала, и штанины закатать сложно - они вроде галифе, хотя сверху не такие широкие, но ниже колена резко заужены, почти в облыпку. Расстегнула крючок на поясе, посмотрела на живот. Ну, ничего, нормальный животик, подтянутый, без лишних отложений. Нижняя рубашка широкая, задирается элементарно. Груди в наличии, маленькие, и форма не ахти, ну и фиг с ними, мешаться не будут. Талия тоже как-то не особо отыскивается, фигура типа "сосиска", но переживу, была бы здоровой и сильной. Прощупала тушку, насколько смогла, вроде, ничего не болит, не ноет, а что-то пальпацией определять - так я не врач. Туда-сюда наклонилась, попрыгала - ну, навскидку, все в поряде, остальное разгляжу, когда доберусь до большого зеркала. Должна же я к людям выйти, или как? Вот и пошли! Только фляжку наполню и на пояс прицеплю.

Свитер на мешок сверху увязала, лямку на одно плечо кинула, все равно почти пустой, легкий. Пошла вниз по ручью - авось, приведет к реке, а река должна вывести к людям. На равнине люди завсегда сперва у рек селятся, а уж потом остальные места обживают. Иду, солнце вовсю жарит - это сколько ж времени с заброса прошло, сутки или больше? И желудок от воды встрепенулся, начал права качать. Ниче, милай, потерпишь, радуйся, что жив. Птички в траве чивкают, кузнечики или цикады трещат, а, может, тоже птицы, есть же и у нас такая пернатая мелочь, теньковка-сверчок называется, пение от кузнечика не отличишь. Легкий ветерок обдувает, жару развеивает, травой шелестит, ритмично так, что начинаешь под него шаги подстраивать. Два шага - шелест, три шага - еще один порыв, потом снова два... Второй ритм - скрип кузнечиков, он рваный, то с одной стороны заведется, то с другой. Третий уровень - птицы, тут вообще кто во что горазд. Но в общую тональность гармонично вписываются. И я, инстинктивно, начинаю встраиваться в эти ритмы, будто всегда так шла, спокон веков, и столько же идти буду, и ночь не наступит никогда.

"А вокруг безумно ярко светит солнце,

И раскинулась лугами без начала и конца,