Ольга Болдырева - Скелеты в шкафу

И наконец, когда я уже подумывал о том, что можно сходить пообедать, пока император занят ознакомлением с обстановкой совещательного зала, мужчина все-таки вспомнил, зачем мы собрались в столь «теплой» компании.

— Мы начнем штурм завтра на рассвете, — произнес он. — Думаю, теперь, когда все правила приличия соблюдены, мы можем попрощаться и считать переговоры законченными.

— Не совсем, — поправил его я. — У Лирии есть два весомых аргумента в пользу того, что Эоле следует пересмотреть свои планы на ближайшее время и трактовку воли Хель.

— Да? — непритворно изумился Чар.

И именно в этот момент, словно почувствовав, что время настало, громко хлопнув дверями, в зал вошел Рик. О да… кажется, даже появление Убийцы под ручку с Пресветлой матерью не произвело бы большего впечатления, чем мрачная фигура наместника Хель, закутанная в черный плащ.

— Простите за опоздание. — Брат улыбнулся мне краешком губ и нарочно коснулся железной маски, акцентируя на ней внимание всех присутствующих персон. В нешироких прорезях, создававших иллюзию злобного прищура, задорно блестели синие глаза.

— А-а…

Как же приятно было наблюдать за удивленным императором, из последних сил пытающимся сохранить лицо. Советники, так и вовсе забыв про все, раскрывали рты.

— Позвольте представиться, Эрик — наместник Хель, — вежливо поздоровался он, останавливаясь за моим креслом. — Представляю Окраинные земли, находящиеся на территории лирийского государства, и выступаю за его интересы.

Вот это завернул! Я уважительно покивал. Все-таки совсем не зря брат столько учился — может, и мне не стоило занятия прогуливать, тоже бы так говорить красиво сейчас умел?

Я представил брату императора, не забывая наблюдать за мимикой Чара.

— Оррен… — Перестав коситься на Рика, он повернулся ко мне. — Кажется, ты сказал, что есть два аргумента? Не осмеливаюсь представить масштаб второго, если это всего лишь первый.

— Все верно, — согласился я. — Неужели ты думаешь, что мы бы приняли вас, не располагай достаточным количеством убедительной информации…

— Не настолько она убедительна, — возразил седой советник, всего на мгновение опережая гневную тираду офицера. — Всем известны случаи, когда наместники шли против создательницы, предавая тем самым свою кровь. Здесь и сейчас нам представлен лишь еще один пример искусной лжи вашей Алив, а вовсе не неправильная трактовка воли Хель.

Речь его звучала ровно и выдержанно, словно он заранее подготовил ее, предвидя подобное развитие событий. Низкий голос и монотонный ритм позволили Чару вернуть себе уверенность. Действительно, в истории не раз наместники устраивали такое, что потом всем миром разгребали, не зная, кого проклинать — то ли Хель, то ли Алив, то ли человеческое любопытство и жажду найти приключений на свой зад.

— Что ж, хорошо. — Я сделал вид, что разочарован провалом. — Скажите, а кто в таком случае не может пойти против воли вашей , — на это слово я сделал особое ударение, — создательницы?

Ощущая подвох, но не зная, в чем он выразится, Чар осторожно ответил:

— Лишь истинный слуга, отмеченный силой и любовью Хель, никогда не пойдет против ее воли. Она выбирает самых достойнейших людей, наделяя правом карать и миловать — нести в земли, полные ереси, сумрака заблуждений и душевной слепоты, истинное знание. Но вы убиваете посланников, боясь прозреть.

Он привел дословную цитату из книги «Создания» — эольского варианта лирийского сборника, в каковой были заключены всевозможные хвалы Алив и основы мироздания, на которых творилась наша реальность, только уже записанная со слов Хель.

Да… точно зря уроки прогуливал…

— Ну что ж, господа, в таком случае позвольте вам представить слугу Хель, отмеченного ею…

Вот теперь уже мне пришлось выдерживать паузу, нужную для расшатывания нервов уважаемых парламентеров.

— И где он? — нетерпеливо спросил парень, вытягивая шею в сторону дверей, словно думал, что сейчас в них введут закованного в цепи, ободранного и искалеченного узника.

Медленно расстегнул дар, с наслаждением наблюдая, как вытягиваются лица императора и его советников, стоило тем только заметить мой изменившийся взгляд.

— Отмеченный слуга — я…

Юльтиниэль не спалось.

Она замерла на неудобном тюфяке, боясь пошевелиться, — уж слишком он громко шуршал при малейшей попытке сменить позу. Из окна, рядом с которым и устроилась полуэльфийка, тянуло ночной прохладой, а тонкое покрывало совсем не согревало. Пришлось свернуться, поджав под себя ноги, и прогнать мысли о том, что даже она, несмотря на все свои таланты, способности и претензии, может заболеть простудой и получить насморк.