Абрахам Меррит - Металлическое чудовище

Широкая дорога, совершенно очевидно выбитая в горах руками человека. Древняя дорога, за которой виднелись бесчисленные годы.

А от долины нам навстречу устремилась сама душа одиночества.

Никогда в жизни не испытывал я такого одиночества, как при виде этой зеленой чаши. Оно было ощутимым, осязаемым… как будто исходило из какого-то загадочного источника. Омут отчаяния…

На середине долины начинались развалины. Странно они выглядели. Двумя рядами тянулись они по дну долины. Прижимались к утесам. От центра к южному краю долины уходила изгибающаяся линия руин.

Пролеты расколовшихся циклопических ступеней лестницы вели к вершине утеса, там стояла разрушенная крепость.

В целом развалины напоминали колоссальную фигуру – старухи, ведьмы, она лежала ниц, неподвижно, безжизненно, прижимаясь к основаниям утесов. Нижние ряды – ноги, центральная группа развалин – тело, верхние ряды – протянутые руки, лестница – шея, а над ней голова – древняя крепость, с двумя большими круглыми отверстиями в стене северного склона; мертвая высохшая голова смотрела, следила.

Я взглянул на Дрейка: лицо у него напряженное, чары долины подействовали и на него. Китаец и тибетец перешептывались, на их лицах было выражение ужаса.

– Что-то тут не так! – Дрейк повернулся ко мне, и напряженное выражение его лица осветилось легкой улыбкой. – Но я предпочитаю идти вперед, чем возвращаться. Что скажете?

Я кивнул, любопытство победило чувство страха. Держа ружья наготове, мы начали спускаться. Слуги и пони шли за нами.

Как я сказал, углубление было мелкое. Мы шли по старому пути, уходящему от туннеля, спускаться было легко. Тут и там рядом с тропой поднимались большие разбитые прямоугольники. Мне казалось, что я вижу на них следы резьбы: разинутую зубастую пасть дракона, очертания чешуйчатого тела, огромные крылья, как у летучей мыши.

Но вот мы приблизились к первому ряду развалин, которые уходили к центру долины.

Чуть не потеряв сознание, я упал на Дрейка, цепляясь за него.

На нас устремился поток бесконечной безнадежности, он вился вокруг, затоплял нас, призрачными пальцами, с которых падали капли отчаяния, сжимал нам сердце. Казалось, он исходит от каждой развалины, потоком стремится по дороге, затопляет нас, поглощает, душит.

Невидимый, он был осязаем, как вода; касался каждого нерва. Меня охватила крайняя усталость, желание упасть на камни, откатиться в сторону. Умереть. Я чувствовал, как дрожит Дрейк, знал, что она напрягает последние остатки сил.

– Держитесь, – шептал он, – держитесь…

Тибетец закричал и побежал, пони устремились за ним. Я смутно вспомнил, что на моем пони бесценные образцы; но гнев тут же забылся, поглощенный отчаянием. Я услышал всхлип Чу Минга, увидел, как он падает.

Дрейк наклонился, поднял его на ноги. Мы повели его между собой, он руками обнимал нас за шею. И вот, как пловцы, наклонив вперед головы, мы начали пробиваться сквозь невидимый необъяснимый поток.

Тропа постепенно начала подниматься, и сила потока ослабла, ко мне возвращалась уверенность, уходило ужасное стремление сдаться на волю потока, позволить ему унести меня. Вот мы уже у подножия циклопического пролета, вот на полпути вверх по лестнице, вот уже у стен крепости, и поток все мелел, мелел, и мель превратилась в сухую устойчивую почву, а невидимый водоворот остался позади.

Мы распрямились, переводя дыхание, опять как пловцы, с трудом добравшиеся до берега.

В разрушенном портале еле заметное движение.

Там показалась девушка. Ружье выпало из ее рук. Она побежала прямо к мне.

И в этот момент я ее узнал.

Руфь Вентнор!

Девушка добежала до меня, обняла мягкими руками и с облегчением и радостью заплакала.

– Руфь! – воскликнул я. – А вы что здесь делаете?

– Уолтер! – всхлипывала она. – Уолтер Гудвин! О, слава Богу! Слава Богу!

Она оторвалась от меня, перевела дыхание, потрясенно рассмеялась.

Я быстро осмотрел ее. Если не считать выражения страха, та же Руфь, которую я знал три года назад: большие синие глаза, то очень серьезные, то озорные; миниатюрная нежная фигура; прекрасная кожа; дерзкий носик; сияющие вьющиеся локоны.

Дрейк виновато кашлянул. Я представил его.

– Я… я смотрела, как вы сражаетесь с этой ужасной ямой. – Она вздрогнула. – Не узнала вас, не знала, кто вы: друзья или враги, но сердце мое чуть не остановилось от жалости к вам, Уолтер, – выдохнула она. – Что это может быть… там?

Я покачал головой.