Андрей Белянин - Все арестованы!

— Согласен. Звучит убедительно.

— Ну что, Брадзинский, тогда переходим ко второй фазе? Можно почти не сомневаться, кто истинный курьер.

— Всё так, шеф. Но ведь он ни за что не даст показаний. А вы говорили, что без твёрдых улик мы его не прижучим.

— Значит, придётся пойти ва-банк. Вы не очень боитесь увольнения?

— Ниже полиции Мокрых Псов мне падать некуда.

— Вот и отлично. Тогда приступим.

Он поднял трубку телефона и набрал номер.

— Мадемуазель Фурье, у меня тут к вам пара вопросов, если вы не очень заняты… Ах да, понимаю, и где?.. Да-да, ничего срочного, перезвоню через десять минут. Пардон, через двадцать. Ну что, сержант, — шеф отложил телефон и хитро подмигнул мне, — ваша пассия в данный момент берёт интервью у господина Фигувамнакиса в кофейне «Ля моветон» у библиотеки. Постарайтесь произвести там впечатление. Ну, как вы, славяне, это умеете…

Я козырнул и выбежал на улицу. Вот теперь, милая, посмотрим, кто кого. Ноги сами несли меня в знакомую кофейню, где за сдвинутыми в кружок столиками в присутствии Эльвиры и ещё шестнадцати адепток о чём-то вещал заносчивый профессор пикапа Фигувамнакис. При моём появлении он на мгновение прервал свою речь, стушевался, но быстро взял себя в руки, сделав вид, что я для него ничто, пустое место. А поздно, милейший, день «игнорирования полиции» был вчера!

— Вы что-то хотели, офицер?

Договорить он не смог, потому что я недолго думая влепил ему оплеуху! Старый сатир рухнул под стол, задрав копыта, а все присутствующие дамы возмущённо ахнули.

— Вы мерзавец, Фигувамнакис! — на всё кафе громко продекламировал я. — Мерзавец и негодяй. Прикрываясь учёной лекторской деятельностью, вы нагло пикапите мою девушку! — Я театрально вытянул руку в сторону побледневшей Эльвиры. — Вам это с рук не сойдёт. По старым паризуанским традициям я имею честь вызвать вас на дуэль. Оружие и место выберете сами, пошляк! Но пусть это будет сегодня же вечером и на поляцких саблях!

Дальше всё пошло как по маслу. Опомнившаяся толпа женщин вытащила из-под стола профессора и с воплями потащила нас обоих в отделение полиции.

— Это беспредел! — на все голоса вопили они. — Избиение нашего драгоценного лектора на глазах многочисленных свидетелей. Если Базиликус его не посадит, мы будем жаловаться в округ. Руки прочь от нашего любимого профессора Фигувамнакиса!

Я обернулся. Красная от стыда Эльвира так и осталась сидеть за столиком в кафе, судорожно сжимая в руках бесполезный диктофон. А ты ждала чего-то другого, милая? Я старался, как мог. В следующий раз не играй чувствами полицейского офицера.

Должен признать, что и шеф в отделении отыграл свою партию столь же безупречно.

— Да, да, милые дамы, разумеется, вы совершенно правы. Я сейчас же прикажу рядовому Чунгачмунку препроводить сержанта Брадзинского в камеру предварительного заключения. Не сомневайтесь, он будет наказан самым строжайшим образом. А уважаемому Фигувамнакису я готов принести личные письменные извинения от лица всей полиции Мокрых Псов. Не соблаговолите ли пройти в мой кабинет, профессор? Прошу вас, не стесняйтесь…

Старательно растирающий красный след от моей оплеухи сатир, надувшийся от осознания собственной важности, гордо процокал копытцами мимо комиссара, вальяжно рассевшись в его же собственном кресле.

— Прошу прощения за ужасный поступок нашего сотрудника, дорогой профессор Фигувамнакис! Мы тут все взвинчены, нервы на пределе. Как раз сейчас задержали горгулию, которая совала деньги в карманы моему капралу в течение нескольких дней. Суммы огромные! А ситуация, как вы сами понимаете, патовая. Под угрозой честь полицейского мундира. Отношение к нам местных жителей может поменяться кардинально, люди просто перестанут нам верить. Вот он и сорвался. Сказалось слишком сильное нервное напряжение последних дней…

— Мне плевать на ваши обстоятельства, я требую, чтобы его наказали!

— Разумеется, мы его накажем. Такому поведению сотрудника полиции нет и не может быть оправдания! Да, кстати, мне как раз нужно позвонить в управление насчёт тех денег. — Базиликус извинился и набрал несуществующий номер. — Месье Бержерак? Да, это я. По тому же вопросу. Ну как у вас? Вы придёте завтра в восемь? Прекрасно! Я буду очень рад избавиться от них. Они как камень висят у меня на шее. Это просто замечательно. Спасибо!

Он повесил трубку и облегчённо вздохнул.

— Ну наконец-то. Они обещали забрать их завтра в восемь. Я снова буду свободен и смогу полноценно заняться проступком своего младшего офицера. А то, как нарочно, у нас сигнализация сломалась. Сами-то деньги у меня прямо здесь, в ящике стола. Только об этом никому! Вот, вы только посмотрите, профессор, какая сумасшедшая куча денег. — Шеф выдвинул ящик и, вытащив оттуда обеими руками охапку денег, продемонстрировал их во всей красе, а потом убрал на место, задвинув ящик обратно. — Ну что, вы нас простите? Разумеется, я приношу тысячу извинений. Брадзинский, вы лично прямо сейчас напишете заявление об увольнении. И никаких возражений, это моё последнее слово! Иначе только в тюрьму! Простите и ещё раз простите меня, достопочтенный господин Фигувамнакис!