Андрей Белянин - Все арестованы!

— Но это вы будете делать сами, а сегодня для закрепления материала мы проведём с вами практический урок. Выбранные мной в произвольном порядке ученицы будут пикапить мужчин под моим непосредственным руководством. Лучшее место для этого классический пивной бар, но на всех вас там мужчин не хватит, поэтому выберем первую пятёрку отважных. Со мной сегодня пойдут пять претенденток, которые покажут, чему они научились за мою сегодняшнюю лекцию. Вон та рыженькая, да, вы! Лысая горгулия, толстушка из третьего ряда, одинокая ведьма и вы, настырная мадемуазель, которая сегодня задавала мне больше всех вопросов.

И, к моему ужасу, его короткий толстый палец указал на мою Эльвиру. Ну надо же! Как повезло… мне. Видимо, с настырными вопросами моя журналистка приставала к нему перед лекцией.

Остальные женщины разочарованно взвыли, заплакали, кое-кто даже пытался потребовать вернуть деньги.

— Дамочки, дамочки, угомонитесь. Я учту ваше желание и обещаю подумать, куда можно будет вытащить вас всех.

Слушательницы восторженно заулюлюкали, завизжали и подняли такой гвалт, что хоть уши затыкай. Пользуясь этим, Флевретти осторожно выбрался из толпы женщин и подсел поближе к нам с Чмунком.

— Уф, я уж думал, там мне и конец, — смахнул он ладонью пот со лба.

— А я думал, тебе нравится женское внимание, — хмыкнул я.

— Да ну вас, сержант. Они же все будто обезумели.

— …Основная цель моих уроков, — продолжал тем временем вещать Фигувамнакис, принимая позу проповедника, — это научить вас брать мужчину в сексуальное рабство, когда у него не остаётся своих мыслей, своих желаний, только вы, вы, вы!

Женщины бурно зааплодировали, размахивая над головой заранее принесёнными лифчиками!

— Да! Хотим! Да! Так и должно быть! Сколько можно иначе?!

О поясница Люциферова, это выглядело пошлее, чем пивной путч в женском монастыре…

— Однако на сегодня всё, тем более что пора обедать. А те милые дамы, кого я выбрал, переоденутся посексуальнее, наведут вечерний макияж и будут ждать меня… — Он посмотрел на наручные часы. — В девятнадцать ноль-ноль, в пивном баре «Рубленый хвост Сатаны». Кажется, у вас это самое приличное питейное заведение, как мне говорили? Там я и продолжу свой урок. Надеюсь, мужчин с пивом хватит на всех, и я не буду там сегодня, как выразился вон тот стройный молодой чёрт в форме, «среди роз один барбос!». Видимо, он тоже пришёл чему-то научиться…

Женщины обернулись к нам с презрительным хихиканьем.

— А ты понравился лектору, Скользкий Брат, — без тени осуждения пробормотал невозмутимый вождь. — Он тебя сразу запомнил, как енот запоминает запах лисы, без спросу ночевавшей в его норе.

— Я тоже ему это запомню, — мстительно пообещал капрал. — Мокрые Псы — это моя нора, и нечего тут всяким приезжим распускать хвост!

Дамы начали расходиться. К счастью, Эльвира меня не заметила, она была слишком увлечена обсуждением с мамой предстоящего мастер-класса в баре, а я всё равно не знал, как с ней помириться. Пользуясь тем, что мои сослуживцы прикрыли мне спину, я успел задержать сующего свои конспекты в портфельчик пикапщика.

— Сержант Брадзинский, полиция Мокрых Псов. У меня к вам пара вопросов, если позволите…

— Никаких вопросов! Я ни на один не буду отвечать без моего адвоката!

— Но… — смутился я.

— Вы не имеете права! Это произвол! У вас нет доказательств, — громко закричал профессор в надежде доораться до уходящей публики и, подхватив портфель, теряя бумаги, резво бросился прочь.

Чего-чего, но такого я не ожидал. Чунгачмунк вопросительно смотрел на меня в ожидании приказаний. Тупо постояв пару минут, я махнул ему рукой и двинулся к стоящему у дверей Флевретти.

— Я должен был задержать его?

— Честно говоря, не знаю. Ордера на арест у меня нет, а ничего противоправного он здесь не совершил, хотя и вёл себя крайне подозрительно. Но это, к сожалению, недостаточно веская причина для ареста.

— Я почему-то так и подумал, — грустно вздохнул капрал, привычным жестом сунул руки в карманы и замер. Его лицо осветилось нехорошей полуулыбкой…

Мы с вождём с интересом уставились на него. Не выдержав наших взглядов, он медленно вынул из кармана пачку крупных смятых банкнот. Зарплата ВСЕГО нашего отделения примерно за четыре месяца, с ходу прикинул я.

— Ничего не понимаю, — придушенно выдохнул Флевретти, то бледнея, то краснея на глазах. — Это не моё, у меня их не было, но вот раз — и… есть.