Анатолий Радов: Изгой: Тропа Других [СИ]

— Не убивай человек, не убивай. У меня семья. Я простой слот, — залепетал он на языке демонов. — Бери что хочешь, но не убивай.

— Что у тебя брать? — хмыкнул я. — Кто ещё в доме?

— Не уби…

— Не будешь отвечать на вопросы — убью.

— Жена и дети. Двое.

— Позови их. Если сделаете всё правильно — останетесь живыми.

— Жаранга…

— На языке демонов, — зло перебил я, и слот тут же испуганно съёжился.

— Господин, они не понимают. Правду говорю. Не знают они по-ихнему.

— Ладно, — недовольно скривился я.

Спустя пару минут они вчетвером сидели в коморке без окон, дверь которой была заблокирована моим мечом. Внутренний замок и петли для навесного отсутствовали, и поэтому пришлось воткнуть «шип» наискось, пробив саму дверь и вогнав остриё в бревно, служившее частью дверной коробки.

А я тем временем, озираясь по сторонам, отвёл Асгата в сарай. Привязал поводья к толстой перекладине, расседлал и обтёр горячие бока охапками сена, которого тут имелась целая копна, потом поискал зерно, но нашёл лишь мешок с чем-то напоминающим отруби. Отсыпал логу примерно четверть, потом наложил перед ним пару охапок сена, действуя лишь здоровой рукой. Знал по опыту, как эта незатейливая сухая трава действует на раны. Полежал на ней после первых плетей.

От воспоминания того, как адски тогда жгло спину — передёрнуло. Хорошо ещё Альтор быстро промыл раны и обработал своей вонючей мазью, иначе от боли я просто сошёл бы с ума.

Вернувшись в дом, я только теперь обратил внимание на затхлый воздух, поморщился. Осмотрел неказистое помещение. На тёмных, словно морёных брёвнах то тут, то там даже мох какой-то сизоватый. Или это изморозь?

Впрочем, разбираться не хотелось. Подавив брезгливость, я повалился на замусоленную кровать, осторожно, чтобы не задеть лямкой обрубок, сняв перед этим рюкзак. Глаза тут же закрылись, и я как топор в омут, канул в глубину сна.

Разбудил меня стук в дверь. Подскочил, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть, бросил взгляд на воткнутый в дверь «шип».

В этот момент из-за двери что-то спросили, на слотском, и я облегчённо вздохнул. Из соседей видимо кто-то, так что нестрашно.

Приподняв трясущиеся от недосыпа руки, я осмотрел левую, пытаясь примирить мозг с мыслью, что это теперь навсегда. Если, конечно, не найду однажды лекаря умеющего решать проблемы с отрезанными пальцами.

Стук повторился, теперь уже навязчивей. Поднявшись, я подошёл к двери коморки.

— Кто это? — спросил шёпотом.

— Сосед. Мы с ним силки должны идти глядеть, — ответил хозяин лачуги.

Схватившись за рукоять, я выдернул меч из дерева и потянул на себя дверь.

— Скажи ему, что заболел. Только на языке демонов, понял? Одно слово на своём и я, — остриё меча приподнялось всего на пару сантиметров, но и этого хватило, чтобы слот понял всё без лишних объяснений. Он закивал, как индюк, выражая лицом полную покорность. — Иди, — я отступил на шаг, давая проход.

Слот, постоянно оборачиваясь и продолжая кивать, поплёлся к входной двери, где долго объяснял соседу о болезни, потом ещё столько же пытался отвертеться по поводу общения на языке демонов, потом этот чёртов сосед вновь стал расспрашивать о болезни, и мне захотелось просто затащить этого придурка сюда и отрезать его не в меру длинный язык под самый корень. Но он вовремя прекратил свой нудный допрос и наконец-то убрался восвояси. Облегчённо выдохнув, я всунул «шип» в ножны.

— Пожрать есть что? — спросил, усаживаясь за старый, замызганный не меньше чем бельё на кровати, столик.

Слот опять закивал, кинулся к коморке и вытащил оттуда за локоть испуганную жену, что-то лепеча ей на своём. Та засуетилась, бросилась в угол и принялась живо накрывать на стол, при этом стараясь не смотреть мне в глаза.

Пока она как угорелая носилась туда-сюда, я успел заглянуть в один из горшков, скривился и отодвинул его к краю стола. В нём была какая-то серая, скисшая бурда, похожая на лица живущих в этой лачуге. Нет, такое и со страшной голодухи пробовать не стану. Глянул во второй. Тут что-то вроде варёной репы. Достал пару, положил в деревянную миску. Отломил кусок от черствоватой лепёшки, аккуратно взял из третьего горшочка холодный, покрытый островками жира карбулковый окорочок.

— Остальное, кроме мяса, забирайте с собой в каморку. И чтобы тихо мне там, без единого звука.

Слот с женой обрадовано похватав со стола посуду, тут же скрылись с глаз долой, а я впился в холодную ножку и стал неторопливо размышлять над тем в какой оказался ситуации.