Юлия Сергачева - Уникальный элемент

Помедлив, обнял девушку за плечи. Не так, как в пустыне, скорее по-дружески. Она напряглась, но не вывернулась. Светлые пряди растрепались и намокли, косо облепив лицо. На заострившемся носу даже веснушки выцвели. С дрожащего подбородка соскальзывали капли.

— Ты очень славная. И добрая. И красивая… Ты прости, что я тебе наговорил сгоряча. Не слушай дурня!

— Ты не дурень.

— Все равно не слушай. Ты очень хорошая. И все у тебя будет хорошо.

— Не будет, — строптиво возразила Элия. — Никому я не нужна! Всем от меня только проблемы.

— Ну, по-своему это даже пикантно… И вообще, что значит «никому не нужна»? Я лично за тобой уже полмира прошел.

— Не ради меня. Ради себя… и этой своей Айки.

— Хм-м…

— Я приношу несчастье тем, кто меня любит… Это, наверное, побочный эффект проклятия. От него не убережет ни баронский титул, ни смерть.

— Это ты о чем? — осторожно осведомился Брюс, больше интересуясь последним из сказанного, но Элия предпочла разъяснить про титулы.

— Я сама этого не помню, но вся замковая челядь считает, что барон сразу сдал после моего рождения. Будто именно я забрала из него всю жизнь своим появлением.

— Неправда, — Брюс тоже руководствовался слухами, но рискнул возразить, — все, напротив, считали, что рождение дочери сделало барона счастливым, а раньше… Ну, в общем…

Он вспомнил Дьенка и огрызок его воспоминаний: «…Ты разбудила мою душу от спячки, малышка…» А вдруг тень — это сам барон Загорский? Стоит ли сейчас упоминать их обоих?

— Ты ничего не знаешь, — устало отмахнулась Элия, не заметив его сомнений. — Все слишком сложно. Барон души во мне не чаял, но именно мое рождение сгубило его… И Дьенка.

— А Дьенк тут при чем?

— Я предала его, когда мы с тобой… Там, в пустыне. Он видел это и наверняка решил, что… Это было последней каплей. Он помог мне. Заставил разбойника развязать веревки… А ему нельзя было так поступать! И теперь его больше нет, он расточился!

Так. Вот оно что.

— С чего ты взяла, что его нет? Он и раньше, случалось, пропадал… И вообще, вон же он! — Брюс наугад ткнул пальцем. — Я его вижу.

— И он передает мне привет, — даже не подняв головы, вздохнула Элия. — Ты лжешь.

— Ну, привет, допустим, не передает.

— Не ври, Брюс. Я знаю, что ты не видишь Дьенка… И я его не вижу.

— Ага. Значит, все-таки вы мне морочили голову оба… И ты его тоже можешь видеть?

— Только отражения, — уныло подтвердила Элия. — В воде, в зеркале… Я хорошо умею читать по губам, так что мы могли даже разговаривать. Когда ты спал.

Брюсу вдруг вспомнилось, как изменилось лицо Элии еще в тот давний вечер, когда он пытался усыпить ее, насыпав травы в похлебку. Мигом представилась искаженная физиономия Дьенка, беззвучно кричащего и жестикулирующего из пряного варева…

Да, теперь многое становится понятнее.

— Еще пару раз Дьенк создавал иллюзии, но они медлительные и исчезают быстро. Общаться неудобно… — Элия теребила кончик мокрой косы. Подняла на Брюса измученный взгляд. — Я звала его. Он не возвращается.

— Рано горевать.

— Он подарил мне цветок, представляешь? — невпопад горячечно говорила девушка. — Мне никто никогда не дарил цветов.

— А эти… твои женихи? Разве они без цветов заезжали?

— Женихи… — Горькая улыбка скользнула по потрескавшимся губам. — Они дарили мне списки своего состояния. И брачные контракты, где мне повелевалось уметь вышивать, танцевать и рожать наследников… А Дьенк подарил мне цветок.

Брюсовыми руками, между прочим.

— Мне показалось, что я нужна ему, понимаешь? Просто так, без всякой корысти. Для тебя я лишь помеха на пути домой. Для матери — преграда на пути к ее представлениям о нормальной жизни. Для женихов — помеха на дороге к моему наследству… А Дьенку я не мешаю.

Брюс прижал девушку покрепче. Нужные слова как-то быстро испарились из памяти. Да и что тут скажешь? Он и впрямь ее воспринимал по большому счету как стихийное бедствие, которое следует переждать, прежде чем вернуться к привычному укладу. И лишь теперь сожаление и вина заворочались в глубине души.

Элия обмякла и устроилась в его объятиях поудобнее. Ничего романтического в этом уже не было. Только жажда тепла и безопасности.

— Я хочу домой.

— Я тоже, — с чувством пробормотал Брюс.

— Раньше мне казалось, что, как только я найду Башню, то сразу все изменится… А теперь мне незачем ее искать. Словно пропал всякий смысл в этих поисках… Не для кого.

— А для себя? — Брюс сам не верил, что это произнес, но сказанное зацепило девушку, поселив в ее глазах новое сомнение.