Валерий Афанасьев: Маг цвета радуги

Вообще-то я не жмот, и перехватить у меня сотню другую до зарплаты всегда можно, когда я сам не на мели. Но, когда тебя за твои же деньги развлекают до поздней ночи громким шумом за стеной, это уже слишком.

И это только один из примеров.

— Есть еще серые, — неуверенно сказал я.

— Что, не можешь определиться? — собака улыбалась, оказывается, они это тоже умеют. — Вот то-то. Редко что-то бывает абсолютно черным или белым.

— Хотя, — пес почесал за ухом лапой, — с Баралором ты почти угадал. Если судить по поступкам, то он скорее черный. Не будет же белый человека на цепи держать.

Ах да, все забываю, что передо мной человек, пусть и обращенный в собаку.

— А как тебя зовут? — вообще-то мог бы я поинтересоваться этим и пораньше. Разговариваешь с человеком. С собакой. Тьфу, совсем запутался. В общем, разговаривать и не поинтересоваться именем собеседника не очень вежливо.

— Димкап. Так меня звали раньше. Сейчас Баралор называет меня эй, ты, или — собака.

— Димка? — переспросил я.

— Димкап, — повторил пес.

— Если ты не против, я буду звать тебя Дим.

— Ладно, зови.

— Слушай, а чего ты так выл?

— Скучно. Когда Баралора нет, сижу один на цепи, даже поговорить не с кем.

— Ага, а с Баралором, стало быть, ты говоришь?

— Если бы, — пес смутился, — он меня лаять заставляет. Представляешь, как какую-нибудь дворовую собаку.

— Сочувствую, — никогда не думал, что для собак лаять унизительно. Ах да, он же не совсем собака.

— А тебя как зовут, пленник? — поинтересовался мой сторож.

В это время замок сотряснулся, по коридорам пронесся ветер, заставив факела затрепетать, после чего раздался звук гонга.

— Баралор вернулся, — встревожился Дим, — иди скорее в свою комнату. Если он увидит, что мы разговариваем, не поздоровиться.

Я развернулся. Злить хозяина замка, не разобравшись что к чему, в самом деле, не следовало.

— Альберт, — сказал я на прощанье, — меня зовут Альберт.

Это сейчас я отношусь к своему имени спокойно. Некоторым образом, оно даже и неплохо. По крайней мере, придает мне толику романтизма в глазах окружающих дам. А вот ранее — в годы моей юности… Альби, Мольберт или даже Берти — как вам? Смешно? Сейчас мне тоже смешно, не то, что раньше.

Я поспешил зайти в комнату и на ощупь отправиться к тому самому месту, где находился в момент такого неожиданного пробуждения.

У меня еще было несколько минут для того, чтобы подумать, как же я здесь очутился.

Я перебирал в памяти минувшие события, пытаясь найти в них зацепку. Причину, которая могла привести к столь странным последствиям, или хотя бы отправную точку. Баралор не спешил меня навестить, невольно предоставив мне время для размышлений.

Вроде бы все шло как обычно. Работа, дом, который последнее время был приютом одинокого холостяка. Последний роман, закончившийся столь неудачно месяца два назад, отбил у меня на время охоту к серьезным отношениям. На счет несерьезных умолчу, дабы не компрометировать некоторых дам не к месту сказанным словом. Что же в такой накатанной и привычной жизни было не так? Миллионы людей также ходят по городу — дом, работа, увлечения. И ни один из них не попал в замок злого мага, и его не сторожит огромная говорящая собака. Происшествие исключительное, но вопрос, который я себе задавал, был банальный до не могу — "Почему я?". Неужели? Да нет, не может быть! Событие было столь незначительным, что я не обратил на него внимания. Но если не это, то что? Да нет, ну точно не может быть! Хотя…

Я бы и не вспомнил, случись это небольшое происшествие несколько ранее. Но произошло оно буквально накануне. Выскакивая из переполненного автобуса, я случайно зацепился и опрокинул на землю даму совершенно невообразимого вида. Преклонных лет, в широкополой шляпе просто потрясающих размеров, с зонтом, длиною более метра в одной руке. В другой дама держала клетку с попугаем.

— Кошмар-р-р! — закричал попугай. — Опрок-ки-и-инули! Катастро-офа!

— И не говори, люди стали совершенно невозможными, — поддержала его дама. — Выбегая из транспорта, они совсем не смотрят под ноги.

— Извините, конечно, — что ни говори, толика моей вины была в этом происшествии, — просто здесь такое столпотворение.

— Ни одно столпотворение не является поводом, сбивать людей с ног, — заявила дама.

— Поверьте, я этого не хотел, — попытался объяснить я, — но на Земле шесть миллиардов людей, и не моя вина в том, что иногда нам бывает тесновато.