Ярослана Соколина: На долю каждого

После ужина девушки умылись в маленькой, давно требующей ремонта, уборной, где от холода начинали стучать зубы, а вода из кранов лилась настолько холодная, что умываться стремились далеко не все.

Доз в надежде все-таки поговорить с подругами, подошла к Сьюли. Та, делая вид, что старательно полощет рот, отвернулась от нее.

- Сьюли? – позвала ее Доз.

Девушка предпочла сделать вид, что не слышит. Доз постояла некоторое время рядом, но реакции не последовало. Она разочарованно отвернулась и столкнулась нос к носу с Таной.

- Привет, - только и нашла что сказать Доз. Тана испуганно посмотрела на нее.

- Привет, - пробубнила она себе под нос и отступила в сторону.

- Я бы хотела поговорить.

Девушки обернулись, в их глазах промелькнуло сомнение, сменившееся страхом.

Тана первая переборола эмоции и натянуто произнесла:

- Прости, Маш. Я думаю, будет лучше, если мы перестанем общаться.

- Уходи, ты навлечёшь на нас беду! И зачем ты осталась здесь?! – вдруг выкрикнула Сьюли. Голос у нее был явно простуженный, поэтому прозвучал гораздо тише, чем она того хотела.

- Извините. Я думала, мы подруги, - спокойно произнесла Доз и сделала шаг в сторону.

Никогда прежде она не ощущала такой неловкости; но это не было чувством покинутости или одиночества, бессмысленно было бы и винить девушек в предательстве. Это их выбор, к тому же вполне обоснованный. Доз почувствовала взгляд Мелисы, но решила не оборачиваться.

Холодная ладошка коснулась руки вампирессы. Катарина стояла рядом и смотрела ей в глаза.

- Они одумаются, но позже, - тихо сказала она. Ее успокаивающий голосок нашел свою цель: Доз улыбнулась уголками губ и чуть заметно кивнула.

Они молча покинули уборную, ощущая на себе взгляды трёх пар глаз.

Абраха сидела за столом и что-то отмечала в журнале, когда в комнату после вежливого стука, сопя и переваливаясь, вошел Бухл. Старая вампиресса осведомилась у него, все ли поели. Он подтвердил, потом замялся, размышляя, как рассказать ей о своих подозрениях.

- Что-то еще, Бухл?

- Ничего особенно важного, настоятельница... просто эта светловолосая девчонка… - Бухл от природы не был красноречив. Вампиры определили грубоватого и неуклюжего чарха на эту должность из-за его проницательности и способности видеть людей насквозь, ощущать их возможности.

- Что на этот раз? – устало спросила Абраха.

Бухл замялся, подбирая слова.

- Ее способности…она отличается от всех, кого я видел.

- Это все, что ты хочешь мне сказать? – Абраха выглядела уставшей и недовольной: выслушивать туманные намёки и сомнения косноязычного чарха ей совершенно не хотелось. Этой ночью должны были прибыть мессии, и она со страхом думала о последствиях этого визита.

- Но… она не поддаётся внушению и может быть опасна!

Абраха вздохнула, поправляя волосы, скрученные в хилый пучок на затылке.

- Иди, Бухл, отдохни. Я и сама все вижу, не переживай. Мы выбьем дурь из этой строптивой бестии, и не таких девок воспитывали. У нее жизненных сил, как у вареной мухи. Так что справимся.

Бухл протестующе засопел, желая продолжить разговор; Абраха угрожающе посмотрела на него. Чахр предпочел не продолжать и попятился к лестнице, ведущей к жилым комнатам девочек. Сегодняшнюю ночь он решил провести здесь. Бухл всегда доверял своим предчувствиям, и они его никогда не подводили.

Прошел час. Грозные раскаты храпа эхом разносились по лестничным пролетам. Никто не услышал легкую поступь трех пар босых ножек.

Иоанн стоял на вершине горы, которая являлась чем-то вроде веранды на крыше Дома. Тысячи лет назад это было мертвое небесное тело во Вселенском пространстве. Магам хотелось доказать, что они могут творить и вдохнуть жизнь в мертвые камни. Более двухсот лет потребовалось членам семьи Нрада на то, чтобы воздвигнуть это творение магии, копирующее творение самого Сущего. Еще Пранда, правящий две тысячи лет назад Домом, сказал, что самой сложной магией является магия уровня Сущего, но упорство, возможно, и одиночество, позволили впоследствии детям этого самого Пранды по мастерству приблизиться к творениям Непознаваемого и Всемогущего.

Гора была истинной по всей своей сути. В ее недрах копились руды, в ее истоках текла нефть, у подножья журчали ручьи, гора зеленела от многообразия растительного мира. Там, внизу, жили животные, а здесь, с вершины горы можно было видеть многочисленные гнезда птиц, жизнь которых Иоанна не интересовала. Он знал, что каждую весну птицы, срываясь с этих мест, на все лето улетают в невиданные дали; куда и зачем, знает, наверное, лишь задумавший их прадед.