Непонятные фигуры начали продвигаться от камина к двери — наклонив головы, отвернув лица, покачивая окровавленными мечами. Кэмрон знал, что они не тронут его. Совершив ритуальное убийство стражника на лестнице, они подали ему знак. Кто-то хотел, чтобы он стал свидетелем этой бойни. Некто очень хорошо рассчитал свою месть, послал предупреждение и решил, что один человек в замке должен выжить и поведать об увиденном остальным.
Убийцы покидали комнату. Теперь это были обычные люди. И обычная комната.
Собрался уходить и их смешливый предводитель. Подойдя к двери, он бросил что-то на ковер. И скрылся, прежде чем предмет коснулся пола.
Кэмрон положил голову отца себе на колени. Осторожным движением откинул волосы с лица старика. Такие красивые седые локоны. Почти серебряные. Странно, но он никогда не замечал, какие красивые у отца волосы. В горле стоял комок. Кэмрон судорожно сглотнул. Закрыв глаза, он потянулся к руке старика. На минуту он по-детски поверил, что все это лишь страшный сон и отец сейчас ответит на его пожатие.
Но перед ним лежало безжизненное тело. У Кэмрона разрывалось сердце. Свинцовой тяжестью давило на грудь спрятанное под туникой письмо. «Дорогой отец, — гласило оно, — сегодня ночью я покидаю Бей'Зелл. Я не могу согласиться с твоим решением во что бы то ни стало сохранить мир. Я считаю, что должен вступить в борьбу с гэризонским королем».
Кэмрон открыл глаза, оглядел забрызганную кровью комнату. Посмотрел на тела трех солдат, которых знал и уважал всю свою жизнь, потом опять перевел взгляд на отца. И тут он впервые заметил нож в правой руке старика. Окровавленные костлявые пальцы все еще сжимали лезвие.
Кэмрон сжал кулаки так, что побелели суставы пальцев. Берик Торнский принял бой. Великий человек, который выигрывал войны в молодости, а в зрелые годы одерживал победы в сложнейших дипломатических поединках, схватил нож и до последнего вздоха боролся с убийцами. Ему было почти семьдесят лет.
Кэмрон прижался к отцу, пытаясь согреть его. Ему была невыносима мысль, что тело старика вскоре остынет совсем. Всего несколько часов назад, в этой самой комнате, когда косые лучи послеполуденного солнца пробивались сквозь ставни розового дерева, Кэмрон Торнский назвал своего отца трусом.
* * *
— Так откуда же вы, мисс? — еще раз спросила женщина, назвавшаяся вдовой Фербиш и сестрой приведшего их докера, который откликался на имя Свигг. Она подошла поближе и ощупала блузку Тессы. — Ишь какой мягкий ленок! Из интересной страны вы, должно быть, прибыли к нам, мисс.
Вообще-то это был не лен, а хлопок. Тесса открыла было рот, чтобы поправить хозяйку, но вовремя прикусила язык. Вполне возможно, та знать не знает, что это за штука — хлопок.
— Замерзли небось в такой легонькой одежонке. — Вдова Фербиш распахнула ставни. — Может, хотите переодеться во что-нибудь потеплей?
В комнату ворвался холодный ветер. Тесса вздрогнула. Пока ставни были закрыты, она чувствовала себя сносно, но теперь...
— Не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь шаль?
Вдова Фербиш выразительно помотала головой. Она была старше и массивнее брата. Встретила она их с замысловатой вышитой повязкой на левом глазу. Теперь повязка была сдвинута на лоб, и глаз под ней оказался вполне здоровым, правда, малюсеньким, словно бусинка.
— Шали у меня нет, мисс. Чего нет, того нет. Зато я могу дать вам отличное теплое шерстяное платье. — Фербиш открыла и вторую створку.
От реки шел запах гниющих овощей, тухлого мяса и мочи. Тессу чуть не стошнило. Как люди могут жить в такой вонище?
— Конечно, даром я вам его не отдам. — Вдова Фербиш многозначительно подняла жирный палец. — Услуга за услугу, как говорится.
Тесса нахмурилась. Она уже догадалась, что вдовице хочется заполучить ее блузку. Впрочем, эта небесно-голубого цвета кофточка с белыми пуговичками и кармашком на груди стоила совсем недорого.
— Хорошо, — согласилась Тесса, — ваше платье в обмен на мою одежду.
Вдова Фербиш сощурила глаза, и меньший, тот, что был под повязкой, стал и вовсе крошечным.
— Всю одежду?
— Всю. Но сперва я хочу взглянуть на платье.
Вдова, казалось, обиделась — она надулась, опять подняла палец и сложила губы так, точно собиралась презрительно сплюнуть, — но сдержалась, чуть заметно кивнула и выплыла из комнаты.
Тесса облегченно перевела дух. Наконец-то одна.
Она поднялась и прошла по устланному тростниковой циновкой полу к окну. Руки ее находились в непрестанном движении — точно мельница. Комары с отвратительным писком лезли за воротник и за манжеты блузки, а одна особо проворная блоха бегала вверх-вниз по руке. Это место просто кишело паразитами. Полчища их карабкались по спине, заползали в штанины. Потому-то Тессе и приходилось то и дело хлопать себя по ногам и плечам — она не выносила насекомых.
Читать дальше