Даррен Шэн - Цирк уродов

— Вот теперь, дамы и господа, — сказал со сцены мистер Длинноут, — действительно конец.

Улыбнувшись, он спрыгнул со сцены и растворился в воздухе, оставив после себя клубы дыма. Когда дым рассеялся, я увидел, что он уже у выхода раздергивает шторы.

Рядом с ним стояли красивые дамы в блестящих костюмах и загадочные существа в синих плащах с капюшонами. В руках они держали подносы с сувенирами. Чего тут только не было! Я страшно пожалел о том, что уже потратил все деньги.

Пока мы ждали, когда толпа разойдется и можно будет спокойно выйти, Стив не проронил ни слова. Я видел, какой у него серьезный вид, и понимал, что он все еще о чем-то думает. К тому же теперь я уже отлично знал, что спрашивать его в такие минуты бесполезно. Если на Стива напала задумчивость, лучше к нему не приставать.

Когда зрители, сидевшие в задних рядах, вышли из зала, мы двинулись к выходу. Я нес не только то, что купил сам, но и сувениры Стива — он так глубоко задумался, что непременно забыл бы свои покупки или потерял по дороге.

Мистер Длинноут стоял у выхода, придерживая тяжелые шторы, и улыбался зрителям. Когда мы подошли, он улыбнулся еще шире.

— Ну как, мальчики, — спросил он, — понравилось вам представление?

— Ужасно понравилось! — сказал я.

— А вы не испугались?

— Испугались чуть-чуть, — признался я, — но не больше, чем все остальные.

Мистер Длинноут засмеялся:

— Вы смелые парни!

За нами уже собрались другие зрители, поэтому мы быстро пошли дальше, чтобы не задерживать их. Когда мы оказались в коридорчике, в котором на входе и выходе висели шторы, Стив быстро оглянулся и прошептал мне на ухо:

— Возвращайся без меня.

— Чего? — спросил я, остановившись.

Люди, толпившиеся за нами, сейчас болтали с мистером Длинноутом, и в коридорчике никого, кроме нас, не было, так что можно было не спешить.

— Ты что, не понял? — сказал Стив.

— А почему я должен возвращаться один? — удивленно спросил я.

— Потому что я не пойду, — ответил он. — Я собираюсь остаться здесь. Не знаю, что из этого выйдет, но мне надо ненадолго задержаться. Вернусь домой позже, после того, как… — Не договорив, он потащил меня за собой.

Мы вышли в тот коридор, где стоял стол, накрытый длинной черной скатертью. Впереди мы увидели спины зрителей, уходивших из кинотеатра. Оглянувшись и удостоверившись, что его никто не видит, Стив нырнул под стол и спрятался там.

— Стив! — прошептал я, испугавшись, как бы нам не досталось за это.

— Уходи! — прошептал он в ответ.

— Но ты же не можешь… — начал было я.

— Делай, что тебе говорят! — отрезал он. — Иди отсюда! Быстрей, пока меня не обнаружили!

Мне это совсем не нравилось, но что еще оставалось делать? Если я его не послушаюсь, Стив разозлится не на шутку. Я уже видел Стива в припадке бешенства; уверяю вас, когда на него находит, ему лучше под руку не попадаться…

Я побрел дальше, свернул за угол и оказался в длинном коридоре, который вел к выходу из кинотеатра. Шел я медленно, думая о том, что будет со Стивом, и люди впереди все больше удалялись от меня. Оглянувшись, я увидел, что за мной никого нет.

И тут я заметил дверь.

Ту самую, возле которой мы остановились, когда шли сюда, — она вела на балкон. Замедлив шаг, я еще раз оглянулся. Никого.

— Ладно, — тихо сказал я. — Тогда я тоже останусь! Не знаю, что задумал Стив, но он мой лучший друг. Если с ним что-то случится, я смогу ему помочь.

Не медля больше ни секунды, я открыл дверь, скользнул внутрь и быстро закрыл ее за собой. Вокруг темно. Сердце у меня бьется, как у испуганного мышонка.

Я стоял и ждал, когда все зрители уйдут из кинотеатра. Слышал, как они переговариваются друг с другом, обсуждая представление; судя по голосам, им было немного страшно, но шоу им все равно очень понравилось. Наконец все ушли, и в кинотеатре воцарилась тишина. Я думал, что услышу, как кто-то подметает и протирает пол, расставляет стулья по местам, но в кинотеатре было тихо, как на кладбище.

Я поднялся по лестнице. Глаза уже давно привыкли к темноте, так что видно мне было вполне сносно. Лестница оказалась очень старой и скрипучей. Я боялся, как бы ступени не проломились подо мной — тогда бы я разбился насмерть, — но они выдержали.

Поднявшись до самого верха, я понял, что стою на балконе. Здесь было очень пыльно, грязно и ужасно холодно. Содрогнувшись, я подкрался к бортику.

Отсюда сцена была видна как на ладони. Юпитеры еще не погасили, и я мог рассмотреть все до мельчайших подробностей. На сцене никого не было: ни уродов, ни красивых женщин, ни помощников в синих плащах с капюшонами, ни Стива. Я сел и принялся ждать.