Сергей Малицкий - Отсчет теней

До первой деревеньки друзья добрались к концу третьего дня, когда Алатель уже собирался коснуться верхушек Волчьих холмов за рекой. Полдюжины домов неровной улицей спускались к берегу, на котором лежали несколько гнилых лодок, болтались на столбах обрывки сетей, пахло рыбой и прелыми водорослями. Ни одна собака не выбежала с огородов, ни один фазан не подал голос из кособоких сараев. Над деревней стояла тишина. Белу окинул взглядом убогие строения, оглянулся на Аенора, послушно идущего за Даном на поводке из тонкой бечевы.

— Сюда! — крикнул Хейграст с берега.

На пропитавшейся рыбьим жиром колоде, поставив босые ноги на ковер из высохшей чешуи, сидел старик. Редкая борода свисала на ветхий халат, затянутый засаленной веревкой. Слепые глаза словно были раскрашены мелом. В последних лучах Алателя на фоне снежной седины лицо старика казалось почти черным.

— Он не понимает на ари, — объяснил Хейграст.

Лукус заговорил на салмском, старик выслушал его, кивая, затем начал говорить сам, покачивая головой и взмахивая ножом, зажатым в тонкой руке.

— Он говорит, что, по слухам, уже пару недель назад в округе появились отряды разбойников и даже архи, — перевел белу. — Сначала ушел к югу их тан, башня которого в дюжине ли к востоку. А неделю назад разъезд гвардии посоветовал жителям тоже уходить или к Лоту, или к Деке. Их командир сказал, что многие деревни сожжены и разграблены, отряды гвардии ищут врага, но не могут помочь всем. Война начинается. Все жители его деревни ушли. И жители большинства других деревень.

— А он? — спросил Хейграст.

— Он умирает, — объяснил Лукус, — и хочет умереть у собственного дома.

— Спроси, ему нужна помощь, — повернулся к белу нари. Лукус произнес несколько слов, старик хрипло засмеялся, показал нож.

— Он говорит, что справится сам, — перевел Лукус. — У него есть нож. Сил перерезать себе горло хватит. Если никто его не поторопит, он умрет на рассвете. Предлагает взять его лодку. Она рассчитана на четверых. Отец салмов Силаулис поможет нам.

— Спроси, как его зовут.

— Он не хочет называть имени — зачем ему лишняя нить, связывающая с этим миром.

Хейграст присел возле старика, положил руку ему на колено. Тот протянул дрожащую ладонь, провел по зеленоватому черепу, произнес несколько слов.

— Он сказал: удачи тебе, нари, — перевел Лукус.

— Почему Силаулис — отец? — спросил Дан, когда друзья уже почти в темноте приволокли к воде салмскую плоскодонку и разыскали в сараях весла.

— Силаулис кормит салмов, ограждает их земли от врага, соединяет с друзьями, — объяснил Лукус. — В салмских песнях его называют «отец».

— А река-мать есть? — не унимался Дан.

— Есть, — кивнул белу. — Матерью элбаны называют Вану. Она вытекает из священного озера Эл-Муун и впадает в Айран-ское море, как и Силаулис. Она шире и сильнее даже этой великой реки, но ее воды наполнены слезами.

— Почему? — не понял Дан.

— Так случилось, — хмуро ответил Лукус, не желая вдаваться в разъяснения. — Стемнело. Объясни псу, что он должен бежать за нами по берегу, а то еще, чего доброго, опрокинет нашу посудинку.

Дан подошел к псу, который все это время лежал недалеко от кромки воды, погладил его по огромной голове, обнял. Пес замер, наклонил голову, а когда Дан попытался сказать ему что-то, лизнул. Мальчишка вытер лицо, дернул Аенора за огромное ухо и пошел к лодке.

— Посмотрим, какой из нари получится моряк, — прошептал Хейграст, сталкивая плоскодонку с берега.

Пес поднялся, подошел к воде, ступил в нее передними лапами и продолжал внимательно следить за уплывающей лодкой, пока не исчез в прибрежных сумерках.

— Успокойся, — тронул хлопающего глазами Дана за плечо белу. — Он все еще стоит и смотрит. С ним все будет в порядке, не волнуйся!

— Надеюсь, с нами тоже, — прошептал Хейграст, осторожно опуская весло в воду. — Говорите тихо, ночью над водой каждый звук разносится на многие ли.

Словно в ответ откуда-то с правого берега донесся далекий волчий вой.

— В первый раз за долгие дни я чувствую себя в безопасности, — заметил Лукус, укладываясь на дно лодки.

— А я нет, — пробормотал Хейграст, поднимая глаза к звездному небу. — Ведь нари — это не рыба. Ложись, Дан. Я буду дежурить первым. С псом ничего не случится.

Мальчишка кивнул, чувствуя накатывающую усталость, лег возле Лукуса и под шуршание воды о борта заснул. Хейграст выгреб на середину реки, сложил весла и замер, всматриваясь в темноту. Когда горизонт в стороне оставленной деревни осветился заревом пожара, нари будить друзей не стал.