Николай Туканов - Голова оборотня

– Смотри-ка, а у него и колечки тоже не из дешевых, – довольно свистнул нищий, снимая с пальцев перстни с крупными сапфирами.

– Тейрам, где письмо? – обратился Вилт к другу.

Пращник молча протянул ему письмо. Лекарь положил его на грудь Науссы и довольно хихикнул.

– Все, пора сматываться, – заявил Медяк, закончив обшаривать одежду купца.

Троица быстро пересекла пустой дом, который был выставлен на продажу возвращающимся на родину разбогатевшим выходцем из Глата.

Выйдя через дверь с противоположной стороны дома, троица быстро минула небольшой сад и через калитку вышла к пустырю, который служил свалкой для владельцев окрестных домов.

– Парнишка твой у ворот, надеюсь, уже смылся? – спросил Тейрам у довольного Медяка, чья физиономия лучилась счастьем.

– Арбуз – парень не промах, – спокойно отозвался нищий, – за него не беспокойся.

Идя быстрым шагом, новоявленные мошенники покинули опасный район и направились к центральным улицам. Нищий на ходу снял камзол и бросил его на ближайшую кучу мусора. Не прошло и минуты, как одежда Медяка уже красовалась на заросшем щетиной оборванце. Вечером камзол был успешно пропит, а небритый бродяга обзавелся большим синяком под глазом.

Медяк свернул на тихую улочку недалеко от своего рабочего места у Лошадиного рынка, и направился к заведению, над дверью которого весело скалила зубы ослиная голова.

– "Веселый осел" – моя любимая харчевня, – сказал нищий напарникам, пинком открывая дверь.

– Мул, вина и жратвы на троих наверх, – весело объявил Медяк высокому тощему мужчине за стойкой заведения.

– Ты еще не расплатился за прошлую попойку, – ворчливо отозвался хозяин, оценивающе разглядывая гостей нищего.

– Сегодня заплачу на луну вперед, если не подсунешь кислятину, – загоготал нищий.

– Ловлю на слове, – осклабился Мул. – Если соврал, ничего лучше уксуса больше не увидишь.

Медяк провел лекаря и Тейрама на второй этаж, который был поделен на небольшие каморки, где компании могли пить, не особо следя за языками.

Проворная служанка за два захода притащила огромный поднос с закусками и кувшин выдержанного пятилетнего вина. Нищий запер дверь на деревянную щеколду, которая не позволяла случайным лицам открыть дверь, но в тоже время гарантировала вышибале, что дверь распахнется от одного крепкого пинка.

– Сначала дело, а потом вино, – изрек нищий и выложил на стол два перстня и золотую цепочку.

Вилт одобрительно хмыкнул и извлек приятно тяжелую добычу.

– Ни разу не держал столько золота, – Вилт высыпал звенящие гемфары на стол.

Тейрам ловко поймал несколько покатившихся к краю стола монет и бросил их в темно-желтую горку товарок.

– Неплохо, даже прекрасно, клянусь задницей Итал! – выразил свои восхищение Медяк. – Парни, мы сегодня проделали отличную работу.

– Тейрам, начинай считать монеты, – распорядился коротышка. – А мы с Медяком будем следить за правильностью подсчета. Складывай их по сотне.

Нищий отпил вино прямо из кувшина и с азартом принялся следить за блестящими кружками, которые наемник аккуратно перекладывал на свободный от еды и монет край стола. Когда Тейрам насчитал первую сотню, Вилт смел подсчитанные гемфары обратно в кошель. Через четверть часа все деньги опять оказались на прежнем месте.

– Тысяча сто золотых, – довольно повторил Медяк вслед за Тейрамом и лекарем. – Мне причитается четверть.

Вилт с неохотой вновь раскрыл кожаную казну и принялся отчитывать долю нищего. Потом передал кошель пращнику, решив, что отобрать его у него в случае чего будет труднее.

– Двести семьдесят пять золотых, – мечтательно произнес Медяк. – О таком я и не мечтал. – У вас на примете нет еще какого-нибудь толстосума?

– Судья или сотник городской стражи тебя устроят? – невнятно поинтересовался Вилт, вонзая зубы в аппетитный кусок мяса.

Нищий плюнул на пол, чтобы отвратить беды и отрицательно замотал головой.

– С ними шутки плохи, с них станется поднять на уши всю стражу и перевернуть весь город.

– Слушай, – осенило коротышку, – а ты не мог бы шепнуть начальнику городской стражи, что сотник Касан зажилил две тысячи золотых при обыске в доме убитого Лиссарта? Ради этого я готов расстаться и с десятком гемфаров.

Нищий задумался, алчно поглядывая в сторону Тейрама, у которого заметно оттопыривалась правая сторона куртки.

– Пятьдесят монет, иначе не возьмусь. Дельце-то горячее. Пераол тяжел на руку. Придется платить целой цепочке, чтобы меня не вычислили.