Всеволод Мартыненко - Собачий Глаз

Спустя дюжину минут, не больше, мы остановились перед воротами... нет, не храмовой ограды. Сарая Здоровенного такого курятника в самом низу откоса над которым сам Храм возвышался нагромождением плетеных ульев. Жрец, как известно, недаром так зовется — пожрать они всегда здоровы были, а курятина у них — излюбленное блюдо. Оттого весь этот откос уставлен птичниками так плотно, будто сами птицы его и застраивали. Только не куры, а ласточки какие-нибудь или дикие крикуны, речные.

Помнится, не так давно я сам нанес некоторый урон этим строениям, предварительно пробив заалтарный витраж — когда ноги из Храма уносил после первого в жизни близкого знакомства с Реликвией. С неоформившимся, не настоявшимся еще подобием ностальгии я глянул на обновленную панель из цветного стекла в свинцовом переплете. Теперь, похоже, этот путь придется преодолеть в обратном направлении и, надеюсь, уже без вреда витражу.

Что я там о налетах и прочих мэд-джампах рассуждал? На деле все оказалось проще и тривиальнее. Подкоп. Недорогое безумное решение вполне в духе сумасшедшей дешевки — самих малолетних уголовниц, однако требующее весьма точного расчета от их гениальной новой бандерши, в способностях которой лично я почему-то сомневаться уже не мог.

Проблемы с доступом, заклятиями и стражей, таким образом, снимаются изначально. А кадров под такую задачу банде, теперь самой большой и влиятельной в городе, не занимать. Ограниченный срок исполнения тут уже не помеха, а лишний стимул. Стать вровень с самим Потрошителем Пойнтером — чем не приманка для неокрепшего подросткового самолюбия мелких бандиток!

На входе в сарай обнаружилась парочка таковых, довольно убедительно закамуфлированная под птичниц. А что, удобно. Девчонки-гусятницы и так суетятся здесь в изобилии, пара-другая дюжин лишних подозрений не вызовет.

На меня малолетки попытались вызвериться, невзирая на присутствие Пемси. Та, впрочем, живо загасила их пыл выражениями малость попроще тех, что доводилось слышать от моей высокородной и прочих эльфей. Человеческая кровь дает себя знать — у Памелы нецензурщина носила скорее бытовой, кухонный оттенок. Еще и в том плане, что унтер-бандерша так не ругалась. Она так разговаривала, со всем спектром интонаций, вплоть до самых ласковых и уважительных.

Оставалось только удивляться, как это в обхождении со мной блондиночка так долго сдерживалась от привычного образа изложения мыслей. Наверное, авторитет давил. Или то, что как раз для изложения мыслей говорок сей никак не годился. Лишь для передачи настроений и побуждения к прямому действию. А может быть, привыкла она уже, что это только для своих, которые и так поймут, что и куда приспособить в привычном круге понятий...

Под такие вот отвлеченные рассуждения мы зашли внутрь и добрались до непосредственного места действия — задней стены курятника, уходившего в глубь склона едва ли на треть. Насесты и кормушки тут были как попало выломаны, а посреди сарая высился внушающий уважение отвал грунта. Куда подевались куры, я особо не задумывался — всю эту ораву, занятую тяжелым физическим трудом, еще и прокормить надо было.

То, что потрудилась банда на совесть, видно было и не вооруженным магией глазом. За кучей земли, перемешанной с соломенной сечкой подстилок и птичьим пухом, открылись исполнительницы титанического саперно-строительного проекта.

Гривы, обычно вздыбленные, у этой компании были забиты землей и слиплись в комья, утыканные куриными перьями. Тряпье было не в лучшем состоянии, а угадать цвет кожи оказалось уже невозможно. Чумазые мордашки выражали крайнюю степень усталости. Во всяком случае, на мое появление вымотанные до предела девицы среагировали чрезвычайно вяло. А своеобычные разъяснения Памелы отвратили их и от этих жалких попыток разобраться с нежданным гостем.

Позади, за спинами копательниц, зиял провал подземного хода. Не такого уж и маленького, как я опасался. Не иначе Заглавная Сестрица отличается изрядным ростом. Или чистоплотностью, не позволяющей протискиваться сквозь узкий лаз, доводя себя до такого же состояния, что и строительницы туннеля.

Но скорее всего, ход был рассчитан на размеры предполагаемой добычи. Помнится, Пятая Реликвия оказалась столь здорова, что ее катить приходилось...

На счастье, жук-фонарник в кармане еще даже толком не уснул. На крупинки сахара, щедро брошенные внутрь, он среагировал тут же — завозился, зашуршал и засветился сиянием, вдесятеро усиленным заклятием.