Всеволод Мартыненко - Собачий Глаз

— Ханна у меня бабенка солидная. Амулеты телепосыла дешевы, вот и ходим друг к другу без опаски. Нечего зря по улицам таскаться, сплетников тешить...

Значит, правильно я его характер понимал, ничего не поменялось. Что ж, только легче говорить будет. Тем более, что на разговор Костлявый шел охотно, сам реплики подавал.

— Чего пожаловал? Замучила твоя высокородная?

— Если б только она... — вздохнул я, усаживаясь без приглашения на табурет. — Они уже вдвоем за меня взялись!

— Кто?! — удивился Патерсон.

— Да эльфи эти! У нас тут еще одна гостит. Гостила... То есть, надеюсь, еще вернется. Хотя возни с ней — не приведи Судьба и все боги...

— Это как же? — усмехнулся он. — И есть, и нету, с глаз долой — не хорошо, порознь — тоже худо... Так, что ли? Давай-ка излагай по порядку...

По порядку вышло недолго. Даже не так чтобы страшненько, скорее просто смешно — и призрак, и дракот. И нынешняя проблема...

Но Патерсона проняло. Он выбил раскуренную за время рассказа трубку, пожевал губами, на долгую минуту замолчал. И лишь потом сказал:

— Значит, опять всех собираем?

— Выходит так, — уже уверенно подтвердил я.

— Тогда идем-ка в лавку, — Костлявый отлип от стены, которую подпирал все это время. — Незачем в прихожей толпиться...

Пока что здесь толпились только мы двое, но похоже, скоро действительно будет не протолкнуться. По дороге он прихватил с тумбочки раковину дальней связи, набрал четыре кода вызова одновременно, а когда все четыре огонька на врезанных в перламутр самоцветах загорелись зеленью отзыва и послышался разнобой голосов, коротко бросил:

— Топи Мекана зовут!!!

Значит, по полной форме. Как в прошлый раз. Надеюсь, без потерь — все-таки не тот калибр беды. Да и мы не те уже. Вон, ракушками обросли и прочим полезным хламом. Отъелись.

Но по-прежнему готовы отозваться на старый пароль, слова, ставшие главными в нашей прошлой и нынешней жизни:

«Топи Мекана зовут».

Рассвет я все-таки пропустил — сказалось вчерашнее перенапряжение. Но к моменту закрытия Речного Рынка и начала рабочего дня уже был на ногах и в полной готовности. Самое время самому за дело браться. Иное, что от меня зависело, уже запущено — не остановишь. Меканские парни не подведут.

Что ж, за тылы я теперь спокоен. Если Древнейшая хоть как-то сама проявится, ребята ее не упустят. Со всем тщанием проводят, не теряя уважения. Может даже не заметить. Хотя с умениями, преподанными ей многопрадедом, ручаться за это не стоит.

А самому не худо бы старый след проверить. От Нохлиса-Мертвовода. Потому что если и есть у меня по эту сторону Последней Завесы враги человеческой крови, то искать их надо среди его земляков. В трансальтийских землячествах.

Самое авторитетное среди них — «Фольксдранг», «Народный Порыв». Правда, тут еще как посмотреть — фольксдранговцы морталистов на дух не переносили, хотя Нохлис, покойник, из тех же краев был. Слишком уж разное в жизни или смерти ценится последователями Мертвовода и сторонниками Народного Порыва.

Но это и к лучшему. Совсем ничего не знать про какого-никакого, а своего, альтийца, они попросту не могут. Да и причин скрывать известное у горячих горных парней нет и не будет. Где расположен их курень, я отлично знаю. Недалеко, кстати.

Здание это, похоже, раньше служило гоблинятником. Но даже гоблины уходят оттуда, куда приходят альтийские горцы.

У порога куреня отирался малый в традиционном трансальтийском костюме. То есть в коротеньких штанишках на помочах и пледе через плечо. Из уважения к общественной морали на нем была еще и рубаха, что для тамошних уроженцев нетипично. Молодой еще, стало быть, глуздырь, у «дядек» на побегушках. Значит, и мне с ним церемониться нечего. Сразу обламывать надо, покуда хвост не распустил.

Парень меж тем во весь голос распевал «Выше нет Альтийских гор» с упорством, достойным лучшего применения. Национальный патриотизм окраин можно ценить, но желательно в несколько более удачном исполнении.

— Эй, салага! — Обращение не тамошнее, хотя для него должно быть понятно.

— Чего тебе, дядя? — отозвался поименованный, подтверждая тем правильность обращения. На что откликнулся, то и есть. Причем сам начал это понимать лишь к середине моей следующей реплики.

— Позови кого постарше. Или к самому главному проводи, кто у вас там... Троммельледер, кажется, — изложил я суть, не тратя лишнего времени.

Малый тем временем набычился и попытался смерить меня взглядом, первым делом наткнувшись на тесак и рукоятки офицерских стрелометов под мышками. То, что болталось на поясе помимо них, он и опознать-то не сумел. Для этого опыт нужен, а у него нету.