Андрей Кощиенко - Одинокий Демон – 2. Студентус вульгарис.

– Откуда взялась эта рыжая скотина? – поинтересовался я у конюха, как только его увидел.

– Господин, копыто у него загнило.

– Что значит "загнило"?

– Болячка такая. Внутри. Кость гниёт. Такую лошадь только на живодерню.

– Ну а куда ты смотрел, когда покупал?

– Недосмотрел, господин. Простите меня… Сразу не увидел, а потом смотрю – прихрамывает. Постучал по копыту – а он дергается. Больно. Всё ясно – гниль.

– Ладно, понятно. А рыжий откуда?

– Дык я его поменял у торговца, который нам лошадей продал.

– И что, он поменял? Вот так, просто взял и поменял?- с недоверием спросил я.

– Не просто, – вздохнул конюх, похоже припомнив процесс обменная,- сначала не хотел. Но когда я ему сказа, что мой господин тёмный маг и что он будет очень недоволен проданной ему больной лошадью, он передумал. Но чёрных у него тогда не было. Только пегие и рыжий. Ну, я взял рыжего.

– Лучше уж пегого, – теперь уже вздохнул я, а что, напрячь торговца, что бы он нашёл чёрную масть, слабо было? Он же не один там, поди, на рынке, лошадьми торговал? Уж если пугать, так пугать…

– Господин, времени уже не было. Всё в последний момент открылось. Если бы он пошёл искать, мы бы опоздали в университет.

– Ясно, – сказал я, – такой выезд испортили… Ладно, хоть не в дороге всё выяснилось…

– Да, да, – обрадовано закивал головою конюх, – вы не сомневайтесь, этот хорош. Здоров. Гольшитской породы. Кением кличут. Молодой совсем.

– Кем, кем? – переспросил я.

– Кений. Кличка у него такая, – пояснил конюх.

– Ну-ну, – прокомментировал я.

Этот Кений мне сразу не понравился. Я и так лошадей не люблю, а у этого морда вообще – дурная и восторженная. Абсолютно идиотское выражение. Все лошади как лошади – рядом с кормушкой, стоят, жуют, отдыхают после длинного дня. Этот же, как только отвязали – сразу куда-то скакать рвётся. Душа ему, что ли не тяжеловоза, а рысака досталась? Даже не пожрёт толком – скакать! Шило под хвостом. После того, как его два раза ловили, веселя охотой весь лагерь, конюх стал его стреножить. Воде вопрос решился, но тут появилась Срефина кобыла. И так она видно ему понравилась, что воспылал он к ней внеземной любовью. Та от него шарахается, а он из рук и постромков рвётся – пустите, мол, к ней, не могу мол, без неё! Целая история стала – запрячь его и распрячь. А по вечерам и ночами, он – ржал. Подругу звал. В конец задолбал этот трубящий в ночи слон! Тут спать охота, а эта зараза фургон раскачивает, с привязи рвётся, да ещё и ржёт!

– Слыш, скотина, – как-то после бессонной ночи, смотря в его глупые зенки, зловеще прошипел я, – я тебя на колбасу сдам! При первом же подвернувшемся случае. Ты понял, придурок рыжий?

Ничего он не понял, судя по выражению его вытаращенных "шаров". Стали кобылу привязывать вместе с другими лошадьми. Затихло. Но ненадолго. Как-то просыпаюсь среди ночи от какого-то непонятного звука.

– Хрум… хрум…

Что за ерунда? Лежу, напряженно прислушиваюсь.

– Хрум! Хрум!

Мыши, что ли завелись? Вроде звучновато… для мышек-то?

– Хруп!

Мыши-мутанты? Я осторожно спустил ноги вниз и пошёл разбираться. Оказалось – Кений фургон грызёт! То ли скучно ему, то ли ужасно полезные микроэлементы в древесине фургона обнаружил… скотина. И поменять его не на кого. Тяжеловоз редкой породы, повышенной тяговой мощности. На каждом углу такие не продаются. Нужно ждать оказии, а пока – терпене, терпение и ещё раз терпение в ожидании избавления от этого животного.

В общем, как и положено, в дороге были приключения, скрашивающие скуку от перемещения из пункта А в пункт Б. Далеко всё-таки ехать. Две недели дороги до точки сбора. Конечный пункт – замок Крондоф, гнездо мятежников, которое мы должны выжечь калёным железом. Ладно, посмотрим, как тут проводят полицейские операции… по принуждению к миру.

Эри. Почти месяц спустя.

– Скальпель…

– Зажим…

– Пинцет с тампоном…

– Ещё тампон…

Со скептически оттянутым правым уголком губ, я стоял позади оперирующего магистра и его помощников, ожидая, что может, о нас вспомнят. Уже неделя, как наш отряд, наконец, добрались до этого Сихотского замка. Чёрт бы его подрал… И заодно тех, кто нас сюда услал, в эту Тмутаракань… Небольшая плоская долина, покрытая рыжей травой, из которой местами торчат большие серые камни, с острыми краями. По дальнему краю долины начинаются скалы, по цвету такие же серые, как и валяющиеся по долине. Замок, он же гнездо мятежников, изящно вписан в стену одной из скал. Да так вписан, что Сихот до него долезешь.