Юлия Обухова - Седьмая колыбель

- Это в русском языке сорок девять слогов в одном глаголе? – поинтересовалась Нибара.

- Нет – вам повезло, – усмехнулась на тревогу девушки Церола. – Я включила режим «невидимки» и села неподалеку от лесной поляны. Дело происходило земным летом. Мы увидели: на сочной траве девять высоких и весьма недурных собой женщин что-то празднуют. Сила притяжения на Земли меньше, чем на Мероне, поэтому земляне несколько выше меронийцев ростом…

- Какая разница: высокая женщина или низкая, – не утерпел Револ, сочтя замечание избыточным.

- Для землян соотношение ростов важно, и часто определяюще: у них не принято, когда мужчина ниже женщины.

- С такими условностями они долго нас не догонят, – заключил Револ.

- Тиаман, наверное, тоже так думал, пока не запела самая молодая девушка. Насколько я равнодушна к женским красотам, но в её облике и голосе даже я оценила счастливое сочетание всех четырёх стихий: воздуха, земли, воды и огня. А бедный Тиаман влюбился в девушку вопреки интегрированному показателю.

- Отклонение в стрессовой ситуации, – прокомментировал Револ.

- Хотя бы на возможность отклонения согласился мой астронавт, – резюмировала Церола. – Вас на Земле ожидают куда большие стрессы.

- Почему? – спросила Нибара.

- Мы отбились на взлёте, но Углас наверное сообразил, куда я направляюсь: ждите серьёзных гостей. Закончив петь, девушка спустилась к ручью. Тиаман – естественно! – тут же бросил меня и, оставаясь невидимым, ринулся за синеглазой красоткой. На берегу ручья девушка присела, опустила ножки в воду и погрузилась в свои мысли. Тиаман стоял рядом и, как последний землянин, любовался девицей. Заворожила! Я сразу поняла: маг, искомая хранительница кристалла – вот она! Я её вычислила первой! За этот подвиг мне присвоили имя собственное…

- Церола, опять! – прикрикнул Револ.

- Вдруг девушка обернулась к поклоннику, улыбнулась и пропела шёлковым голоском: «Приветствую тебя!» Бедный герой-любовник покраснел так, что даже выпал из режима невидимки.

- Я чувствовала тебя, – сказала девушка. – Ты очень громко думал: я услышала твои мысли и узнала, о чём ты переживаешь…

Тут я не выдержала, стукнула Тиамана по мозгам: делай, наконец, своё дело! Перед тобою хранительница – не соображаешь, что ли? Или атмосфера Земли так подействовала?

- Как это, атмосфера подействовала? – недоверчиво спросил Револ. – Ты про тонкий мир?

- Да. Знайте: материальное содержание мира образов на Земле немного отличается от меронийского.

- Я не собираюсь ни в кого на Земле влюбляться! – заявил решительно Револ. – У нас миссия: выполнили – и домой!

- И у Тиамана была точно такая же миссия! Но ему повезло: влюбился по-земному и сам стал любим. Тиаман представился девушке и объяснил, ради чего прилетел.

- Меня зовут Тимберлитта, – ответила девушка. – Моё заветное право и мой долг помочь Мероне любой ценой. Земле ничего не угрожает, кристалл со мной – летим. В тот миг я впервые за свой гарантийный срок сильно удивилась. А Тимберлитту – зауважала! Есть же люди: умеют нравиться с первого слова! Совсем ещё девочка, в шестнадцать земных лет, она поступила решительно и без всякого пафоса.

- Разве это для меронийцев образец поступка? – холодно сказал Револ. – Увезла кристалл не по правилам Союза, сделала свою планету беззащитной от вторжения.

- Таков удел кристаллов Земли и Мероны, – сказала Эмили. – Мы тоже везём кристалл не по правилам, а тайком, и лишь по воле одного из хранителей. По законам Союза колыбелей, я должна сейчас развернуться и сдать кристалл в Совет.

- Наш отец знает, что делает… – отвёл глаза в сторону Револ.

- Тимберлитта тоже знала. «Но я обязана вернуть кристалл на Землю, иначе проклятье упадёт на меня и на всех, кого я люблю», добавила девушка и выразительно так взглянула на Тиамана. Всегда сосредоточенная на себе, великая молчунья Тимберлитта не много меня развлекла на обратном пути. Как всегда, мне одной пришлось отдуваться за всю компанию. Тиамана было не узнать: боевой генерал, гроза зортеков, стал пушистым зундырчиком. Хорошо на моём борту нет ни пылинки, а то Тиаман сдувал бы их с роскошных плеч загрустившей Тимберлитты. Эх, братцы: земляне если уж влюбятся, так влюбятся, загрустят – так загрустят!..

- Ничего не вижу хорошего, – сказал Револ. – Какие братцы? Мы брат и сестра. Вневолевые порывы с большой вероятностью ведут к катастрофам. Земляне не освоили космос, как мы, вот и позволяют себе вольности. Подумаешь: «чувства» у них!