Лентяй: Блудный сын сатаны[Мультикроссовер по "Синему экзорцисту"]

Кстати да. Не то чтобы мне так недоставало заклятого меча, но как-то неуютно не иметь возможности ограничить свою силу. Этак я сожгу всех еще на подходе, даже не успев толком позабавиться! Искренне соболезную Сатане — его-то, беднягу, никто не запечатывал, вот и мается в попытках хоть как-то растянуть развлечение до того, как всех испепелить… Я задумался. Папочкин вариант меня категорически не устраивал. Над врагом нужно всласть поизмываться, перед тем как сжечь! И трехглазому тому зря я глаза выжег — надо было начинать с чего-то менее важного. Да. Так что надо что-то придумать, чтобы не сжигать все в радиусе нескольких километров…

Стоп, меня же уже один раз запечатывали! А поскольку печать большей частью сгорела в моем огне, то я более-менее представляю, что нужно сделать! Только якорь нужен и жертва…. Ну, пара сломанных мечей и стервозная принцесса конечно не мифриловый клинок и эльфийская дева… хотя принцесса и девственница в придачу… сойдет! Конечно, совсем по образцу не получится, так что будем импровизировать.

И я превзошел все свои предыдущие экзерсисы, совместив все работающие с моей силой заклятия, разрушившуюся печать и полный контроль над синим пламенем, который получил с разрушением Курикары. Конечно, окутывать плетением себя было несколько сложно, и в другое время я бы не справился — но в этот раз комета Созина обеспечила необходимый избыток энергии.

Столб синего пламени взметнулся до небес… и рассекал их до тех пор, пока огненный шлейф кометы не скрылся из виду.

… Я осознал себя посреди засыпанного черным пеплом круга. На его краю, метрах в двухстах от меня, виднелись стены совершенно целых зданий. Посмотрел на сжимаемый в правой руке меч. Рукоять и гарда от Курикары, кольцо вместо шнура на торце… и изогнутый клинок, составленный из причудливой мозаики светлых и темных осколков стали. Мое новое оружие. Мой новый заклятый меч… Больше никого вокруг не было. Ни живого, ни мертвого. Я посмотрел на свое отражение в пестром лезвии:

— Я назову тебя — Азула…

У меня на боку обнаружились только одни ножны, от Курикары, куда я и убрал свой новый меч. Я посмотрел по сторонам… и сел прямо там, где стоял, подняв небольшую кучку праха в воздух.

— Рин! — Аппа при приземлении поднял еще больше пепла, и некоторое время и я и Зуко пытались прокашляться, — Что произошло?!

— Я убил Азулу, — просто ответил я, — причем, кажется, не просто убил, а принес в жертву, чтобы снова запечатать свою силу… — и я хрипло рассмеялся.

Зуко молча положил мне руку на плечо:

— Я видел, как твой меч разрушился… в этом не было твоей вины.

— Да нет, была, — отозвался я. Посмотрел на оружие в своих руках и убрал его в чудом сохранившийся чехол, который достал из-за пазухи. Форма Макадемии пережила даже тот ужас, что тут недавно происходил! Правда, изрядно пообуглилась… Что-то было не так. Причем дело было не в том, что я только что принес в жертву ту, кого собирался спасти…

Весь пепел вокруг неожиданно взметнулся вверх, подхваченный налетевшим вихрем.

Мы оказались посреди небольшого круга, очерченного бешено вращающимся черным смерчем… а сверху к нам, оседлав смерч поменьше, спускался Аватар. Татуировки и глаза Аанга светились ярким белым светом.

— Ты нарушил равновесие!

— Аанг, подожди… — но Зуко и Аппу просто вышвырнуло за пределы вихря одним мановением руки Аватара.

— Пожиратель Душ Рин, — продолжил повелитель всех четырех стихий, и его слова звучали разноголосым хором вокруг меня, — ты вырвал душу человека из цепи перерождений и нарушил равновесие мира. За это ты понесешь наказание…

Я вздохнул. И начал подниматься… тысячи нитей ветра, превратившиеся в черную паутину, окутали меня и вздернули в воздух, не давая пошевелиться. Я попытался призвать пламя — и не смог. Свозь ураган вокруг начали выступать все новые и новые человеческие фигуры со светящимися белизной глазами. И они говорили хором:

— Ты помогал Аватару восстановить равновесие, но ты же нарушил его, вмешавшись в круг реинкарнаций, и мир еще долго будут сотрясать последствия твоего преступления. Ты понесешь наказание. Ты будешь ослеплен и выброшен в великую пустоту, навечно!

— Хорошо, — вздохнул я. На душе и так было слишком мерзко, чтобы еще и о пощаде молить, — только можно одну просьбу, в память о былых заслугах?

— Говори, — на этот раз ответил один Аанг, но все равно звучало как если бы говорили все.

— Если меня все равно ослепят… отдай, пожалуйста, мои глаза Тоф, — попросил я, — я знаю, что совершенного мной не загладить и не исправить… Но пусть хоть одна обреченная на тьму девочка сможет увидеть свет.