Мария Трещёва - Врата Бальдура

Когда Имоен проснулась, Равены не было рядом. Её названая сестра сидела на берегу быстро бегущего куда-то ручья. Солнце ещё не встало, и их окружали предрассветные сумерки.

– Равена, тебя что-то тревожит? – Имоен присела рядом. – Ты ворочалась всю ночь.

– Мне снился Горайон, – ответила Равена, не сводя с потока глаз.

Имоен внимательно выслушала пересказ её сна.

– Значит он улыбнулся, когда исчезал?

– Да. Знаешь, я боялась, что его предсмертный крик никогда не покинет меня. Но я не слышу его больше… По крайней мере пока что. Так не хочется жить под гнётом потери, но и забыть эту потерю я не в силах, – Равена глубоко вздохнула. – Но этот другой голос… Он неизвестен мне, но кажется знакомым… Я ничего не понимаю.

– Может это твоё подсознание? Или совесть? – Имоен старалась не улыбаться, но у неё это плохо получалось. На левой щеке проявилась ямочка.

– Если б это была совесть, она не разговаривала бы со мной – мы с ней давно в ссоре.

Имоен прыснула, Равена шикнула на неё – Джахейра и Халид ещё спали. Полудроу не смогла больше заснуть, потому отправила их спать, пообещав подежурить вместо них. На востоке показался кусочек розового солнца.

– Равена, помнишь в Кэндлкипе, когда мы были ещё маленькие, мы утащили из библиотеки толстую книгу в красном бархатном переплёте с чёрными кожаными вставками?

– Ага, – кивнула Равена. – «Жизнеописание вампиров». Мы читали её весь вечер до темноты, а потом не спали всю ночь. Нам казалось, что мы познали тайны бытия, и за это нам сулит расплата, – она тихонько хихикнула. – А почему ты вспомнила?

– Просто тогда мы тоже смотрели на восток в ожидании солнца. Правда тогда мы сидели на одной кровати, с головой накрывшись покрывалом, и вздрагивали от каждого шороха.

Названые сёстры тихо смеялись. На них нахлынули воспоминания. Они вспоминали, как через несколько лет после прихода Равены в Кэндлкип, Горайон привёл в её комнату Имоен. Вспоминали сказки их приёмного отца. Вспоминали, как решили называть друг друга сёстрами и даже составили шуточный договор. Вспоминали, как представители всех профессий жаждали получить их в ученики. Джондалар был горд, когда Равена пришла к нему. А вот воровскому искусству в Кэндлкипе не учили, поэтому Имоен пришлось познавать азы магии. Однако после того как она едва не взорвала лабораторию, её оставили в покое. Имоен была самоучкой и постигала премудрости воров из книг. Что касается Равены, она долго спорила со своим учителем о выборе оружия. Он предлагал ей то длинный меч, то копьё, то булаву; но она стояла на своём. Её поражала мощь двуручного меча. Его удобно держать, им удобно бить, его приятно носить за спиной. Это было идеальное оружие. В конце концов, Джондалар сдался и подарил ей первый двуручник. Они вспомнили и Зарка с друзьями. Вот тогда-то Имоен и получила настоящего учителя. Рододендрон был поражён способностями ученицы и говорил, что у неё большое будущее.

В краткой паузе Равена заметила, что они совсем не вспоминают грустных событий. И снова нахлынули воспоминания. Сёстры перебивали друг друга. Будто бы они снова сидели на крыше смотровой башни Кэндлкипа, а не на берегу дикого ручья. Они были радостны и беззаботны. Тяжёлый осадок ночи быстро растаял.

– А помнишь…

А помнишь…

А помнишь…

Равена и Имоен уже не сдерживали смех, слёзы от него текли по щекам. Джахейра и Халид подошли к ним, когда они вспоминали, как решили пробить дверь в одной из башен Кэндлкипа, чтобы узнать, куда она ведёт. Решено было сделать взрывчатку, и названые сёстры направились в лабораторию Горайона за ингредиентами.

– А когда он нас заметил, мы решили убежать, – смахивая слёзы, вспоминала Имоен.

– Ага, только убежать у нас не получилось – мы встали, как вкопанные, – трясясь от хохота, поддакнула Равена.

– Это Горайон на нас навёл заклинание удержания. Ох, и влетело нам тогда, помнится!

– Так вы, оказывается, никогда не были спокойными и милыми девочками? – Раздался голос Джахейры за их спинами.

Девушки покачали головами:

– Нет! Ни-ког-да!

– Я боялась, что вы будете себя плохо чувствовать сегодня. Как нога, Равена?

– Ничего. Немного дёргает.

– Пойдём, сменим повязку, позавтракаем и дальше в путь.

День начался с печёных в костре яиц и травяного чая с рассыпчатыми пшеничными сухарями. Лечебная мазь покрыла новую полоску бинта, вокруг опухшей ноги легли прохладные листья подорожника. Рану немного пощипывало от заживляющего действия. Равена принялась латать разорванный тем зомби сапог. В качестве заплаты она решила использовать кусок голенища сапога самого Басилуса, отрезанный ещё вчера.