Мария Трещёва - Врата Бальдура

– Я думал, что «Прат» – мужское имя.

Секунду соображая, девушка выдала в ответ:

– Папа очень сына хотел.

– О, я слышал о таких родителях. Хе-хе. Сочувствую. Ну, а я – Диармид. Хозяин сказал, что тебя с группой надо встретить… А где группа-то?

– На нас вурдалаки напали. Я одна спаслась.

– Вот как. Ну и хрен с ними. Давай, красотка, валим отсюда, – Диармид начал спешно собирать в мешок вещи. – Хозяин приказал как можно скорее встретиться с ним. А ты знаешь, как он нетерпелив.

– Знаю. Что-то я с этим нападением мертвяков совсем потерялась. Мы где с хозяином встретиться должны?

– Во Вратах. В штаб-квартире Железного Трона. Встретимся, денежки получим. Хозяин скоро установит контроль над всем городом. Теперь-то ему те наёмники мешаться не будут. Хех, а ловко он придумал их обезвредить. Да?

– Ловко. Только как же он так всё чисто провернул.

– Дык эти перевёртыши превратились в тех, кого в убийстве обвинили, – подтвердил Диармид догадку Равены. – Ты их видела?

– Кого? Наёмников?

– Да нет! Доппельгагенов. Наёмников я и сам не видел. А вот с одним перевёртышем столкнулся нос к носу. Преотвратнейшее существо, скажу я тебе, красотка. Пойдём, выход вон там. Захожу я, значит, сюда, а ко мне спиной парень стоит. Оборачивается, а это я. Ну, думаю, хорош Чёрным Лотосом баловаться, надо завязывать. И тут я (ну, то есть он) начинает меняться. Космы белыми стали, морда – будто в саже извалялся, титьки выросли (не то чтобы ух какие, но есть). В общем, я пару раз успел моргнуть, а передо мной стояла девка-дроу. Только высокая больно. Тут я и вспомнил, что у тех наёмников, которые Саревоку мешали, в лидерах полудроу-воительница. А этот гад заржал и пошёл прочь от меня, задом по-бабски повиливая.

Тонкое лезвие звякнуло о камень. Диармид обернулся. Всё это время девушка под капюшоном шла позади него, терпеливо выслушивая его болтовню.

– Эй, ты чего?

Равена откинула ткань с лица, и глаза мужчины округлились.

– И я могу тебя уверить, что я не доппельгаген, – жутко усмехнулась она.

Лезвие сверкнуло снизу вверх вместе с последним вздохом Диармида.

– Слишком светло, – покачала головой Джахейра. – Нас могут заметить с крепостной стены. Придётся дожидаться ночи.

Выход выводил их на тонкую кромку утёса между каменной стеной и обрывом. Им придётся пройти сначала по нему, обходя крепость, а потом уже выходить на Львиный Путь, к развилке, в «Дружескую Руку», а затем во Врата Бальдура. «Снова побег», – подумала Равена, присаживаясь у самого выхода, чтобы насладиться свежим морским воздухом.

Тело несчастного Диармида стало пятым в пещере-ловушке. Имоен увлечённо копалась в вещах, заимствованных у убитых, откладывала нужное и выбрасывала ненужное. Еды, эликсиров и стрел должно было хватить до гостиницы. Джахейра протянула полудроу вяленую рыбу и кусок зачерствевшего хлеба.

– Ты могла его и не убивать.

– Не могла, – коротко ответила Равена, принимая еду.

– Почему?

– Он бы побежал к Саревоку и рассказал, что мы вырвались из его ловушки. А нам этого не надо. Пусть он будет уверен, что мы за решёткой.

– Он всё равно заподозрит неладное: нас должны привезти в город сегодня-завтра.

– Может, мы и сбежали, но нас уничтожили вурдалаки или его перевёртыши.

– Его люди не вернулись, равно как и его доппельгагены.

– Но вурдалаки-то не заодно с Саревоком.

– Ты открутишься от любого вопроса. Ох, упрямая, как Горайон!

– Хи-хи! Не зря же он меня столько лет воспитывал.

Равена посмотрела на ярко-оранжевое солнце и полосу от него на волнах Моря Мечей. Там, на другой стороне небосвода, куда уже не доставали лучи, просыпались звёзды, но полудроу их не видела. Она смотрела на ярко-оранжевый шар, уходящий за горизонт, и ей казалось, что сейчас она услышит шипение и забурлит вода. Так бывает, когда кузнец опускает раскалённый докрасна прут в холодную воду.

– Знаешь, – усмехнулась воительница. – В начале нашего путешествия – сразу после гибели Горайона и нашего знакомства – я жила лишь одной мыслью: найти убийцу моего приёмного отца и отомстить за него. Потом вся эта история с Железным Троном заставила меня забыть про это. И вот я, кажется, наткнулась на убийцу, а месть так и не выходит снова на первый план.

– Это хорошо, – тихо и наставительно ответила друид. – Отомстить за смерть отца – это благое дело, но месть не должна становиться смыслом жизни. Она ослепляет. Ослеплённые жаждой мести совершают порой такие ошибки, которым потом сами ужасаются и корят себя всю оставшуюся жизнь.