Игорь Дравин - Чужак

— Почему именно в погани?

— Говорят, что принесенная в месте печати жертва сразу дарует внимание Падшего. Точнее я не знаю.

— Точнее знать никому и не нужно. Хватает и этого, чтобы церковь имела постоянную головную боль, — мрачно проговорил падре.

Так вот еще одна причина нахождения после вздоха падре в окрестностях Белгора.

— Ты сорвал их план и прикончил Вина. Герцог уже наверняка обо всем знает. Наверняка он в ярости. Когда я отчаялся убить герцога, мне пришло в голову, что смерть Вина будет неплохим подарком для него. Поэтому я появился в Белгоре. Здесь Ваг не мог полностью использовать свои возможности дарованные ему Падшим. Не тот это город. Убить Вина я собирался ночью после твоей казни. После убийства я хотел передать свое мастерство одному из смертников на тех же условиях что и тебе. Я был в отчаянии. Будь уверен Влад, — усмехнулся он, — если бы об этом стало известно, то нашлись бы сотни желающих. Но мне претило отдавать древнее искусство боя проходимцу или идеалисту, согласному на все, лишь бы заполучить его. И тут появился ты. Твои поступки, твое поведение стали для меня лучом надежды. Я начал думать, что нашел себе достойного приемника. С каждым часом я радовался и опасался все больше. Опасался, что ты обманешь мои ожидания, что ты окажешься не тем, кого я видел в своих мечтах. Разговор за этим столом был последней проверкой. Ты ее прошел, ты отказался убить герцога, несмотря на все выгоды моего предложения, и я передал тебе свое искусство.

— А если бы я не прошел проверку?

— Тогда бы ты меня разочаровал, — он пожал плечами, — и я бы убил тебя.

Мама, где я нахожусь. Разочаровал, сдохни. А если бы я его очень сильно разочаровал, обидел или оскорбил, тогда что.

— Мне всегда казался, — начал падре, — кодекс воина принятый на Диком острове очень странным. А людей живущих по нему, я считал сумасшедшими.

Однорукий усмехнулся. — Мне тоже кажется многое из ваших обычаев мерзким и отвратительным, так что мы квиты. Влад, — продолжил он, обращаясь ко мне, — герцог обязательно попытается отомстить тебе любым возможным способом. Он любил своего сына очень странной любовью. Ты и твои близкие уже его враги. Я отомщен. Я могу уйти спокойно. Когда герцог попробует причинить тебе вред, ты его прикончишь. Тебе будет это нетрудно сделать.

Он надолго присосался к кружке. Падре говорил все верно. Сумасшедший. На лице легкая радость и печаль, как у человека завершившего тяжелую и приятную работу. Больной.

— Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить, — сказал падре однорукому.

— Да.

— Где ты хочешь?

— Во дворе. Сейчас никого там нет. Ненужно лишних разговоров.

— Пойдем, — поднялся падре.

— Пойдем. Влад проводи меня.

Вчетвером мы вышли на задний двор корчмы. Темное небо, яркие звезды, луны, освещающие все вокруг своим светом, прохладный ветерок. Красота.

— Надеюсь, Вы понимаете, что обо всем произошедшем не нужно много говорить? — спросил однорукий.

— Конечно, — буркнул Матвей. — Ты так и не сказал свое имя воин.

— Незачем. Для своих близких я мертв уже давно, а для вас я умру сейчас.

Воин отошел с падре в сторонку и стал смотреть на небо.

— Что происходит? — наклонившись к Матвею, тихо спросил я.

— Смотри, — ответил он.

Падре возложил руки на голову воина. Появился неяркий свет.

— Я отпускаю эту душу, — сказал он, — Создатель будь к ней справедлив.

Свет стал ярче. Вдруг вся фигура воина покрылась языками темного пламени. Он заскрипел зубами и рухнул на колени. Да что же это такое? Падре отошел на несколько шагов в сторону и с печалью смотрел на происходящее. Воин уже лежал на земле и извивался от боли, извивался молча. Внезапно он замер и вытянулся в струнку. Пламя вспыхнуло и погасло.

— Покойся с миром, если сможешь, — падре подошел к лежащей фигуре и, наклонившись, коснулся рукой лба воина.

Тело рассыпалось мелкой черной пылью, которую набежавший ветерок радостно поднял в воздух и унес прочь. Писец.

— Прощай воин, — мысленно произнес я.

— До встречи Влад, — донесся шепот ветерка.

Молчание.

— Сегодня ночью я уезжаю из Белгора, — сказал падре, — и мне хотелось бы поговорить с тобой Влад. Наедине.

Понятно. А Вас Штирлиц, я попрошу остаться.

Матвей внимательно посмотрел на падре, пожал плечами и вернулся в корчму, едва протиснувшись между клонами, неизвестно когда появившихся на крыльце. Падре глядя ему вслед, усмехнулся.

— Умеешь ты Влад располагать к себе людей. Я понимаю, что ты делаешь это не специально, так получается, но все равно завидно. Тот же Матвей, битый волчара, сейчас наверняка стоит за дверью и при малейшем подозрении бросится тебя защищать, и если ситуация будет сложной, попытается меня убить. Может быть, ему это и удастся, — задумчиво добавил падре.