Кит Ломер: Укротитель времени

— как будто кто-то плохо склеил концы кинопленки. О'Лири огляделся вокруг, стараясь обнаружить причину этого сбоя, но ничего не увидел. И все-таки он чувствовал, что произошли какие-то неуловимые изменения, явных признаков не было видно, но картина стала более убедительной.

Он стряхнул легкое ощущение беспокойства. Видение набирало силу, и, пока оно не исчезло, надо насладиться им сполна.

Лафайет видел дом через дорогу — зажатую со всех сторон наполовину деревянную постройку, как и тот, перед которым он стоял. Два окна на первом этаже были сделаны из бутылочных донышек, вставленных в свинцовые полоски. Освещенные изнутри, они переливались янтарным, зеленым и золотым светом. Рядом была низкая широкая дверь на массивных петлях, обитая железом. Над ней на железном стержне в стене висела деревянная вывеска, на которой был грубо нарисован корабль викингов и двуручная секира. Лафайет улыбнулся — для вывески таверны его подсознание воспользовалось рисунком на печатке: секира и дракон. Похоже, что все в этой сцене возвращает его к тому, что он уже видел когда-то или слышал, а может быть, об этом когда-то читал. Вне всякого сомнения, картина была просто потрясающая.

Но что же все-таки изменилось? А, вот что, — запахи. Лафайет принюхался

— пахнуло плесенью, пролитым вином и отбросами. Его окутал густой, насыщенный дух с примесью запаха лошадиного пота.

А как со звуками? О'Лири показалось, что где-то трубили в рог, слышался шум двигателя, скорее всего мотороллера: по такой узкой улочке вряд ли проедет что-нибудь большее.

Откуда-то издалека доносились обрывки громких разговоров и, судя по запаху, стук крышек мусорных баков. На самом деле было тихо. Кроме… — тут Лафайет приставил ладонь к уху… Послышался удаляющийся цокот копыт по булыжной мостовой. Где-то звонил колокол — девять раз. Хлопнула дверь. О'Лири услышал негромкое посвистывание и звук тяжелых шагов. «Люди!» — с удивлением подумал Лафайет. А почему бы и нет? Их так же легко вообразить, как и все остальное. Вот было бы интересно встретиться с созданными им самим людьми лицом к липу, вовлечь их в разговор, при этом могут обнаружиться всевозможные скрытые черты его личности. Интересно, они будут думать о себе, что реально существуют? Вспомнят ли они свое прошлое?

Неожиданно О'Лири почувствовал, что стоит голыми ногами на холодных булыжниках мостовой. Он взглянул на себя — кроме лиловой в желтую крапинку пижамы, на нем ничего не было. Не самый подходящий наряд для встречи. Можно было бы надеть что-нибудь более уместное для городской улицы. О'Лири закрыл глаза, представляя отличное темно-синее полу-пальто с рукавом реглан, традиционный темно-серый костюм строгого покроя, шляпу — для особого шика, ну и, конечно, трость с серебряным набалдашником — последний штрих к портрету человека, собравшегося на прогулку по городу…

Внизу что-то звякнуло. О'Лири оглядел себя. На нем было бордовое бархатное одеяние, замшевые коричневые бриджи, на ногах — доходящие до бедер высокие ботфорты из мягкой глянцевой кожи. Из-за пояса торчала пара пистолетов, украшенных драгоценными камнями. На боку — какая-то вычурной формы шпага с видавшим виды эфесом. Самое удивительное было то, что Лафайет схватился за эфес и наполовину обнажил шпагу. На свету, падавшем из окон напротив, сверкнула сталь клинка.

Ба! Это не совсем то, что Лафайет заказывал, да и вид у него был, словно он собрался на бал-маскарад. Похоже, ему предстоит еще не раз удивиться, постигая искусство самовнушения.

Из темной улицы справа от О'Лири послышался пронзительный испуганный крик, потом поток ругательств. Словно из-под земли перед ним возник босой человек в поношенном белом трико с отвисшим задом. Он вздрогнул, увидев Лафайета, повернулся и помчался в противоположном направлении. О'Лири в изумлении открыл рот. Человек! Несколько странноватый, но все же…

Снова послышались шаги — появился мальчик в деревянных башмаках и кожаном фартуке. На голове у него была шерстяная шапка. Штаны на коленях были изодраны в клочья. Он нес корзину, из которой свешивалась шея ощипанного гуся. Мальчик насвистывал рэгтайм Александра.

Паренек быстро прошел мимо О'Лири, даже не взглянув на него. Звуки его шагов и свист стали удаляться. О'Лири усмехнулся. Похоже, он сварганил какую-то средневековую сценку. Единственным анахронизмом оказалась популярная мелодия. Что ж, это даже как-то успокаивает — оказывается, и его подсознание время от времени допускает ляпы.