Александр Лоскутов - Венец творения

Я захлопнул дверь и на минуту задумался, не стоит ли запереть верховного инквизитора в его кабинете, как я то сделал с теми двумя, но потом просто махнул рукой. Телефон в его кабинете все равно сведет на нет все мои старания. Я потрачу больше времени, чем выиграю. Единственное более-менее реальное решение проблемы — это по-тихому ткнуть его кинжалом. Но убивать отца Василия мне не хотелось. После этого дороги назад уже не будет, еще одного убитого церковника мне не простят. Не спасет ни слово матери Ефросиний, буде она даже сочтет нужным его сказать, ни даже личное заступничество самого патриарха. Выбор и костер.

Да и Хмырь за это спасибо не скажет. Хотя бывший екатеринбургский инквизитор упорно не желает признавать родство со своим братом, да и отношения у них сохраняются более чем натянутые, но все же я был уверен: не скажет.

Я вздохнул. Поморщился. И, негромко топая по каменным плитам пола, побежал по кажущемуся бесконечным подземному лабиринту. Таиться больше не имело смысла. Теперь решающим фактором стало время. Нужно спешить. Если я успею выбраться из церкви до того, как поднимется тревога (а в том, что это произойдет с минуты на минуту, я не сомневался), то у меня будет реальный шанс уйти. Если же нет… Тогда придется прорываться с боем.

Налево… Еще раз налево… А вон там, за углом, если воспоминания годичной давности меня не обманывают, должна быть лестница. В прошлый раз после своего лихого наскока мы с Ириной и Хмырем уходили именно по ней… Да, точно! Перескакивая сразу через три ступеньки, я рванул наверх.

Главный соборный зал встретил меня многочисленными ликами укоризненно взиравших свысока святых и многоцветными витражами. Опиравшийся на массивные колонны высокий сводчатый потолок вздымался на головокружительную высоту. Под ним, спуская до самой земли длинные хвосты веревок, неподвижно застыли церковные колокола.

Сердце храма. Место средоточения Божьей силы, где практически ежедневно проводятся церковные таинства и богослужения. Неудивительно, что здесь сила Света чувствовалась сильнее всего. Она буквально вонзалась в мозг, оглушала, стягивала голову плотным обручем. Затмевала зрение мутной пеленой белесого тумана. Мягкой тяжестью мешка с мукой давила на плечи… Чудо, что я вообще устоял на ногах.

Держась за стену, я несколько раз мотнул головой, разгоняя плывущий перед глазами туман. Рука машинально скользнула по рукояти заткнутого за пояс кинжала. В ладонь кольнуло привычным холодом, и туман перед глазами отступил. Немного. Большего кинжал дать мне не сумел. Даже столь мощное орудие тьмы в этом месте явно чувствовало себя не лучшим образом. Обыкновенно насыщенно-черная аура кинжала заметно потускнела и выцвела. Многочисленные щупальца тьмы бились в болезненной судороге, расплескивая вокруг чернильные брызги, бесследно истаивающие еще до того, как упасть на пол.

— Эй! Ты кто такой?.. О Матерь Божья!..

Не оборачиваясь, я метнулся вдоль стены. Дернул одну дверь — заперто. Другую — та же история. Третью… И что же они позакрывали-то все?! И остановиться, чтобы поковыряться с замком, нельзя — стрельнут в спину, и все дела.

Четвертая дверь оказалась открытой. Я ударил в нее плечом и вывалился в дышащую свежим ветерком прохладу раннего утра. Солнце еще только поднималось, отбрасывая вдоль улицы длинные тени и сверкая позолотой церковных куполов. Отсюда, с вершины холмика, вид открывался великолепный. Просыпающийся город, еще 'не тронутый дневной жарой, но уже вырвавшийся из власти ночи. Живущий в промежуточном времени, над которым не властны ни свет, ни тьма.

Красиво…

Только мне было не до красот. Оглянувшись, я рванул прямо к воротам, благо те были распахнуты во всю ширь. На стоявшие на стоянке машины я не обратил внимания. Слишком много с ними возни. Ключи, и все такое… Тем более пешему проще затеряться.

На всякий случай я бежал согнувшись и зигзагом. Но против всех ожиданий стрелять в меня так никто и не стал. Только слышались чьи-то крики. А потом, будто проснувшись, во всю мощь ударили колокола.

Ну-ну… Какой перезвон! И все ради меня одного.

Не останавливаясь, я выскочил за ворота и припустил со всех ног вниз по улице. Под куполами церкви продолжал безостановочно гудеть набат. Натужно взвыл мотор одной из машин…

Чтобы зря не мелькать на центральных улицах, я свернул во дворы. Надо торопиться — следующий пункт моего плана настолько предсказуем, что надо быть полным кретином, чтобы не догадаться, куда я направлюсь сразу же после побега.