The Killers: Фактическое действие

— Не надо, мистер Скримджер. — Голос Эйлин Принц, а Руфус про себя упорно продолжает называть ее девичьей фамилией, звучит неожиданно резко. — Я была заранее предупреждена о Вашем визите. Думаю, Вы достаточно умны, чтобы понять, от кого мне утром пришло письмо с информацией о том, кто конкретно и по какому вопросу обратится ко мне. Позвольте дать Вам совет, мистер Скримджер. Я ценю ваши с напарником порывы, но меня также просили донести до Вас, что некто считает, что Вы, скажем так, много на себя берете.

Эйлин замолкает и Руфус понимает, что теперь игра пойдет в открытую, и сейчас важна уже не дипломатия, а у кого больше козырей и кто сумеет нанести удар первым. Кто они с Гавейном такие против главы Визенгамота, директора Хогвартса и всеми уважаемого человека? Но кто они такие, чтобы так просто отступить, дать себя запугать и всю оставшуюся жизнь с омерзением смотреться в зеркало?

— Миссис Снейп, я — аврор. Всю жизнь я трачу на то, чтобы следить за тем, как соблюдаются законы и карать за их нарушение. Поэтому в данный момент я исполняю свой служебный и человеческий долг.

Эйлин внимательно всматривается Руфусу в лицо, а потом открывает шире дверь:

— Что ж, в таком случае, заходите.

Когда через полтора часа они с Гавейном покидают дом в Тупике Прядильщиков, в голове Руфуса звучат слова, сказанные Эйлин на прощание. «Мистер Скримджер и Вы, мистер Робардс. Я не знаю, зачем вы это делаете. Я вижу, что вы понимаете, с кем связались и, буду откровенна, меня это изумляет больше всего. Моего сына уже не вернуть. Но если вы когда-нибудь сможете сделать так, чтобы люди узнали правду, чтобы мой сын остался единственной жертвой, и сохраните жизнь другим детям, если виновные понесут хотя бы минимальное наказание, и если при этом вы сами останетесь в живых и на свободе, я почту за честь поклониться вам в ноги. Пока же позвольте пожелать вам обоим мужества, оно вам очень скоро понадобится. И пусть с вами пребудет благодать».

Едва Руфус с Гавейном прибывают в Аврорат, как их вызывают на ковер. «К самому главному», — многозначительно говорит секретарь. Через двадцать минут до авроров Скримджера и Робардса доносят, что их временно отстраняют от работы, значок и удостоверение надлежит сдать, поскольку в их отношении начата служебная проверка по причине превышения должностных полномочий.

Руфусу хочется только одного — напиться. Но он понимает, что сейчас не время. Возможно, очень скоро у него будет бесконечно много времени, но пока надо пользоваться моментом, чтобы успеть сделать хоть что-то. Вот только возможностей у него стало еще меньше, и нет никакой уверенности в том, что он может быть в полной безопасности даже в собственном доме. Чертов старик проявляет удивительную прыть, когда дело касается его личных интересов. И самое противное, что под ударом может оказаться не только он, Руфус, а люди, которые ему дороги, за которых он в ответе. Этого допустить никак нельзя.

Руфус так поглощен мыслями, что вздрагивает, когда на плечо ложится чья-то рука, но через секунду расслабляется. Так дотрагиваться может только один человек в мире — Амелия.

— Вечером жди меня на ужин, — она уходит так быстро, что Руфус не успевает ничего сказать. Он только надеется, что Амелия знает, во что ввязывается. Он лучше умрет сам, чем позволит волосу упасть с ее головы.

Вечером, в сумерках, они идут прогуляться в рощу неподалеку от дома Руфуса, потому что оба прекрасно осознают, что в их случае даже стены имеют уши.

— Как я понимаю, с сегодняшнего дня каждый ваш с Гавейном шаг будет официально отслеживаться, — Амелия без предисловий переходит к делу. — Официально, потому что ты сам прекрасно понимаешь, что Дамблдор знал обо всем с самого начала. Думаю, он хотел посмотреть, что вы из себя представляете и как далеко готовы пойти. Скажу честно, я удивлена, что ты до сих пор на свободе. Вероятно, Дамблдор счел тебя опасным, но не настолько, чтобы порушить его планы, поэтому сейчас ты дома, а не в камере предварительного следствия. Значит, у вас с Гавейном полностью связаны руки. И неизвестно, что еще раскопают во время служебной проверки. Поэтому я считаю, что сейчас ты должен быть крайне осторожен.

— И что ты предлагаешь? — спрашивает Руфус, и видит, как уголки губ Амелии приподнимаются в лукавой улыбке. Она всегда так улыбается, когда ей в голову приходит какая-то идея, решение проблемы, над которой она билась долгое время, и теперь она страшно довольна собой. И от этой улыбки у Руфуса теплеет на душе.