Астрид Линдгрен - Братья Львиное Сердце

Что было Маттиасу делать?

Он поставил свой родовой знак, а солдаты тут же исчезли из Маттиасгордена, чтобы снова начать поиск Юнатана, но уже в другой стороне.

Это был наш последний вечер у Маттиаса. В последний раз сидели мы за его столом, и в последний раз угощал он нас своей похлебкой. Мы были опечалены, все трое. А больше всех — я. Я плакал. Из-за Фьялара. И из-за Маттиаса. Ведь он стал почти моим дедушкой, а теперь мне надо было с ним расстаться. Я плакал еще из-за того, что я такой маленький и трусливый и вообще бессильный — ничего не могу сделать, когда являются такие, как этот солдат, и толкают моего дедушку.

Юнатан сидел молча и думал, и вдруг он пробормотал:

— Эх, если б я знал пароль!

— Какой пароль? — спросил я.

— Когда входишь или выходишь через Большие ворота, надо произнести пароль. Разве ты этого не знаешь? — спросил он.

— Да, знаю, — ответил я. — А вообще-то, я и пароль этот знаю. «Вся власть Тенгилю, нашему освободителю!» Я слышал его от Юсси, разве я не говорил об этом?

Юнатан уставился на меня, а потом как захохочет!

— Сухарик, я люблю тебя! — сказал он. — Об этом ты тоже знаешь?

Я не понял, почему он так развеселился, когда я назвал пароль, потому что он уж всяко не пойдет через ворота.

Но я, несмотря на все огорчения, чуточку обрадовался, что могу подбодрить Юнатана хоть такой малостью.

Маттиас вышел в горницу, чтобы прибрать там, а Юнатан поспешил следом за ним. Они тихо говорили там друг с другом. Я слышал не так уж много, только то, что сказал Юнатан:

— Если мне не повезет и меня схватят, ты, надеюсь, позаботишься о моем брате?

Потом они вернулись ко мне.

— Послушай-ка, Сухарик, — сказал Юнатан. — Я возьму свои вещи и первым отправлюсь в путь. А ты подождешь здесь, у Маттиаса, пока я не дам знать о себе. Это займет некоторое время, потому что мне сначала надо кое-что сделать.

Ох, как мне все это не нравилось! Я вообще-то и раньше терпеть не мог ждать Юнатана. Особенно когда приходилось бояться за него, а теперь я боялся. Кто его знает, какая опасность поджидает Юнатана по другую сторону стены?! И что такое он затеял, за что его могут схватить?

— Ты не должен так бояться, Сухарик, — сказал мне Юнатан. — Теперь ты — Карл Львиное Сердце, не забывай об этом!

Потом он быстро распрощался со мной и с Маттиасом и залез в свой тайник. И мы увидели, как он исчез, спустившись в подземный ход. Он помахал нам рукой — последнее, что мы увидели, была его рука, которой он нам помахал.

И вот мы остались одни, Маттиас и я.

— Толстый Дудик даже не подозревает, какой крот ползет под его стеной в эту самую минуту! — воскликнул Маттиас.

— Да, но подумать только, что, если он увидит, как этот крот высовывает голову из-под земли? — сказал я. — И тогда он пустит в ход копье!

Я был страшно опечален и прокрался в конюшни к Фьялару. В последний раз искал я у него утешения Но он не мог утешить меня, потому что я знал: этот вечер — последний. Я никогда больше не увижу его.

В конюшне был полумрак. Маленькое окошко пропускало не так уж много света, но все же я увидел, как Фьялар чутко вскинул голову, когда я появился в дверях. Я зашел к нему в стойло и обнял его за шею. Я хотел, чтобы он понял: в том, что должно случиться, вина не моя.

— Хотя, может, и моя, — сказал я и заплакал. — Останься я в Долине Вишен, Тенгилю никогда бы не видать тебя. Прости! Прости меня, Фьялар! Прости! Но я не мог поступить иначе!

Я думаю, он понял, что я опечален. Он слегка придвинул свою мягкую морду к моему уху. Казалось, ему не хотелось, чтобы я плакал.

Но я плакал. Я стоял возле него и безутешно плакал и плакал, пока слезы не иссякли. Тогда я почистил коня, а потом накормил его остатками овса, которые ему пришлось, само собой, поделить с Гримом.

Пока я чистил Фьялара, меня одолевали ужасные мысли.

«Пусть падет мертвым тот, кто заберет мою лошадь, — думал я. — Пусть он умрет прежде, чем успеет переправиться через реку!» Да, правда, ужасно желать этого. И к тому же это мне не помогло.

«Да что там! Этот человек наверняка уже на борту парома, — думал я, — того самого парома, который они нанимают, чтобы перевозить все награбленное в замок Тенгиля. А может, он уже сошел на берег. Может, как раз в эту минуту он проходит через Большие ворота и вот-вот будет здесь. О, Фьялар, если бы мы могли вместе убежать куда-нибудь, ты и я!»

Не успел я это подумать, как кто-то отворил дверь конюшни и вошел. А я закричал от страха. Но это был всего-навсего Маттиас. Он, верно, уже начал беспокоиться, куда я так надолго пропал. Я был рад, что в конюшне так сумрачно. Ни к чему ему было видеть, что я опять плакал. Но он все-таки понял меня и сказал: