Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался

Дорога к Солибрии вела через густой лес, состоящий главным образом из древних дубов. Эта территория, известная под названием Зеленого леса — одна из последних в Новарии, ибо большая часть земель расчищена здесь под фермы, поля, пастбища и города. В Зеленом лесу до сих пор водятся олени и кабаны, леопарды, волки и медведи.

Мне, впрочем, не встретилось ни одно из этих животных. Я продолжал путь, размышляя над тем, насколько мы, демоны, бережнее обращаемся с природой на своем 12-ом уровне, как вдруг из густых зарослей выступило два человека. В руках у них были веревки с петлями на концах.

Тот, что оказался слева от меня, накинул петлю на голову моей лошади. Увидев летящую веревку, лошадь сделала резкий скачок вправо. Не готовый к подобному маневру, я потерял равновесие и слетел с лошадиной спины, приземлившись головой на камни.

Не знаю, как долго я оставался без сознания. Казалось, прошло лишь несколько мгновений. Однако, когда я пришел в себя и поднял голову, вокруг моей лошади толпилось уже несколько человек. Попытавшись встать, я обнаружил, что руки мои связаны за спиной, а на шею накинута веревка.

Я попытался порвать путы, стягивающие мои запястья, но тот, кто связывал меня, сделал свою работу на совесть. Поскольку мои сенсоры были все еще нечувствительны после полученного удара, я подумал, что попытку к бегству лучше отложить до тех пор, пока я не выясню, кто меня захватил и зачем. Кроме того, двое из них стояли рядом со мной, нацелив ломики прямо мне в голову. Все были вооружены и крайне небрежно одеты.

— Хо, клянусь Пориксом, что это мы изловили? — произнес чей-то голос.

Говорящий, крупный человек с копной вьющихся темных волос и начинающей седеть бородой, говорил на новарианском, но пользовался не известным мне диалектом.

— Паалуанского каннибала, — ответил другой и предложил: — Убьем его, а?

— Вы ошибаетесь, сэр, — возразил я. — Я не паалуанин, а всего лишь демон, состоящий на службе синдиков.

— Ну и историйка, — сказал первый. — Похожа на те, что так любят сочинять наши болтуны. Как бы то ни было, нам лучше его убить. Если он все-таки паалуанин, то так ему и надо, а если он демон — невелика потеря.

— Мне кажется, — он говорит правду, — заметил другой.

— О паалуанах говорят, что они выглядят, как люди, хотя обычаи у них нечеловеческие.

— Эй, захлопни свою пасть, Никто! — отрезал первый. — Вечно ты споришь не по делу…

— Конечно, клянусь адом! — вскричал Никто. — Когда я слышу подобную чепуху, то я и говорю, что это…

— Заткнитесь вы оба! — прогремел крупный человек с курчавыми волосами. — Никто и ты, Кармелион! Будете трещать — клянусь сосками Астис! — скручу вас обоих! Ну, а Никто, кажется, прав, я что-то никогда не слыхал, чтобы у паалуан были хвосты и когти. Пошли, демон, — сказал он мне. — Накиньте на него еще одно лассо, он может оказаться сильнее, чем кажется.

— Скорее всего, он улизнет на свой уровень, а потом вернется невидимым и задушит нас всех, — проворчал Кармелион.

Они провели меня и мою лошадь по невидимой тропинке через лес. Один из моих сторожей заметил:

— Между прочим, демон…

— Эдим, если вам угодно, сэр.

— Отлично, пусть будет так. Скажи, Эдим, где ты научился ездить верхом на лошади?

— Я научился сам за последние два дня.

— Да, я и сам мог догадаться — редко приходится видеть более беспомощного всадника. Я наблюдал за тем, как мои мальчики сцапали тебя. Тебе известно, что держа поводья так, как это делал ты, можно раскроить лошади пасть?

— Нет, добрый сэр, я вечно буду вам благодарен за совет.

— Странно еще, что тебе удалось удержаться в седле без седла. Говоришь, ты едешь из Ира с поручением?

— Да, — ответил я и рассказал ему об осаде. Потом добавил:

— А теперь я могу взять на себя смелость спросить о том, кто вы такие, господа, и почему вы меня задержали?

Крупный человек усмехнулся.

— Можешь называть нас социальными реформаторами. Мы отбираем ценности у богатых и раздаем их бедным. Что до меня, то можешь называть меня Айвором.

— Понятно, мастер Айвор, — сказал я, поняв, что угодил в компанию грабителей. — То, что вы отбираете лишнее у богатых, — это я могу понять, но по какой логике вещей вы отдаете отобранное бедным?

Айвор расхохотался.

— Ну, с этим просто. Мы набираем к себе беднейших, так что, естественно, ставим себя на первое место в этой категории. Пока что мы едва-едва можем удовлетворить свои потребности, а на благотворительность мало что остается.