Савелий Свиридов - В погоне за истиной

— Тоже мне искусство! «Шедевры», развешанные здесь по стенам, я одной левой намалевать могу. Хотя с рисованием ещё в детстве проблемы были. Да и любой из посетителей, уверен, тоже. Наш мир всё больше превращается в театр абсурда. Или мы сами постепенно сходим с ума?

— Успокойся, — шёпотом отозвался Эрик. — Я тоже предпочитаю классицизм. Туда, талант не имея, лучше было не соваться. Художника с творениями, подобными собранным здесь, три века назад подвергли бы публичному осмеянию и выгнали бы с позором.

— Кажется, они тоже заскучали, — мотнул головой Гека в сторону экскурсантов. — Может, встряхнём их немного?

— И каким же образом?

— Ща придумаю. Идея! Давай наведём прикольную иллюзию на какую-нибудь мазню. Вон на ту, например. У художника явно богатая фантазия. Только он, наверное, и может с ходу сказать, что там изображено.

— Предлагаешь внести ясность в его замысел?

— Лучше заменить репродукцией картины, которая всем известна. Сможешь воспроизвести по памяти?

— Опять я!?

— Так ведь у тебя получится намного лучше!

— Не факт. Ладно, уговорил — прикрывай, а я сосредоточусь.

— А вот раннее творение знаменитого абстракциониста Нилло Дейро, «Девушка с синтезатором», — не меняя интонаций, объявила экскурсовод, переводя группу к объекту, выбранному Гекой для эксперимента, — написана в 2015 м, тогда же приобретена для нашего музея за бесценок, зато теперь оценочная стоимость — примерно двести тысяч евробон.

Заметив недоумение и усмешки на лицах окружающих, она подняла глаза вверх.

— О не-ет… Где картина??

С холста на неё, равно как и всех прочих, ехидно скалилась Джоконда.

— Украли-и!! — неожиданно истерически взвизгнула гид. Где-то завыла сирена, в зал ворвалась охрана, растерянные и напуганные зеваки бросились к выходу. Приятели, подхватив под руки Таисию, последовали за ними.

— Самое главное в нашем деле — вовремя смыться! — весело резюмировал Гека, когда очутились на улице.

— Не поняла… Это вы, что ли, учудили?

— А кто ж ещё. Правда, классно получилось?

— Вы больные, да? Тётку чуть кондратий не хватил. Мало того, что экскурсию сорвали, так ещё и переполох какой поднялся! Не удивлюсь, если про него упомянут во всех ближайших выпусках криминальных новостей!

Тася почти угадала — и впрямь упомянули, но в разделе курьёзов: едва злополучный шедевр сняли и потащили на расследование, действие колдовства закончилось. В качестве разумного объяснения произошедшего некий искусствовед выдвинул гипотезу — полотно де было покрыто плёнкой, пропитанной быстроиспаряющейся краской.

В еженедельнике, кроме того, сообщалось: картина направлена на экспертизу в Институт Тончайших Технологий. Придется учёным мужам поломать голову!

Ещё раз посмаковав в памяти отдельные эпизоды того приключения, Эрик переключился на другие новости. Но вскоре его вниманием всецело завладел разговор за столиком наискосок сзади. Беседовали двое — относительно молодой мужчина неприметной наружности и тучный седовласый полковник, несмотря на жару, не пожелавший расстаться с кителем.

— Вот и Тырук проехали, — произнёс первый, имея в виду промелькнувший за окнами заброшенный полустанок. — Теперь здесь даже электрички не останавливаются. А ведь когда-то тысячи чуть не ежедневно сходили на его перрон. И дальше пешком — к знаменитому Таёжлагу. Интересно, осталось от него хоть что-нибудь?

— Не волнуйся, осталось, — проскрипел второй, сидевший спиной к Эрику. — Даже вышки ещё стоят. На века делали. Подремонтировать немного, подкрасить, и можно вновь принимать «дорогих гостей». Как только будет дан приказ.

Тема репрессий столетней давности волновала нашего героя ещё в школе, особенно после прочтения популярного в конце двадцатого века романа «Континент Пустозвон». Тем более его прадед по материнской линии тоже попал под каток вакханалии тех лет, по ложному доносу отправленный вначале на лесоповал, а затем в гаргудинские шахты. Ему повезло выжить в том аду, но вернуться обратно на Большую Землю он уже не смог.

— А правду говорят, что там эксперименты над людьми ставили? — любопытствовал неприметный.

— Глупостей не болтай! — оборвал его полковник, оглянувшись, будто боясь быть подслушанным. И, на полтона ниже, — а ты думаешь, ударные рекорды рубки леса и добычи угля одними лозунгами и мордобитием достигались? На Органы такие спецы работали — ого-го! Разок лишь на тебя взглянет — будешь пахать двадцать четыре часа в сутки без сна и отдыха! Долго, конечно, не протянешь, но с чем-чем, а с рабсилой в те годы проблем не возникало.