А. Лейк - Битва драконов

Она попятилась было, но третий бородач, здоровенный, как дом, загородил ей путь.

— Я вас не понимаю! — крикнула она как можно громче в надежде, что ее услышат Кэтбар и остальные, которых она не могла разглядеть, потому что все поле ее зрения загородили широченные плечи бородача. — Меч не у меня, а у… у моего отца. Так мы ломаем лед.

Первый в компании усмехнулся и шагнул к ней.

— Олафр видел кое-что другое. Он говорит, что палка была у тебя. Что до меча твоего папаши… — Он выразительно выдвинул из-за пояса длинный нож, стоявший рядом с ним Олафр со смешком сделал то же самое. — Но драка нам ни к чему, так ведь? Мы не трогаем девчонок. Отдай нам свою палку, и дело с концом!

Лапа, похожая на медвежью, схватила Элспет за руку. Пока она косилась на ножи, к ней подступил третий рыбак, он и сгреб ее в охапку. Она пыталась вырваться, но только беспомощно молотила ногами в воздухе. Рыбак выронил ее, она больно грохнулась на лед. Возня и громкие проклятия подсказали ей, что и ее обидчик не устоял на ногах, но над ней уже склонялись двое других. Ее охватил гнев, в руке вырос меч.

Она успела заметить удивление, потом ужас в глазах всех троих недругов. Послышался треск, упавший вместе с ней человек закричал от страха. Она почувствовала, что скользит, набирая скорость, по крутому обледенелому склону прямо в озеро, успела услышать крики, торопливые шаги, плеск. В следующую секунду она ухнула в ледяную воду, все звуки мигом смолкли, над ее головой сомкнулась тьма.

Она погружалась все глубже, свет померк, она не могла шевельнуться. В ее груди не осталось воздуха, еще немного — и в ее легкие хлынет ледяная вода… Но тут в голове раздался голос отца, в памяти всплыли дни, когда она была мала, когда ей ничто не угрожало, когда она дружила с водой: «Бей ногами, Элспет! Тогда вода позволит тебе плыть туда, куда ты захочешь! Путь указывай руками!»

И Элспет замолотила ногами, подняв кверху глаза. Руки она задрала над головой, в одной ладони горел зеленоватый свет. Меч! Он все еще мерцал, указывая путь к спасению. Она крепко сжала зубы. Не сдаваться, выплыть на поверхность!

В следующее мгновение она ощутила прикосновение, но не обратила на это внимания, отдавая все силы всплыванию. Прикосновения множились, что-то обвилось вокруг ее ног. Рядом кишели тонкие прозрачные фигуры, которые она уже видела в проруби: они выглядели невесомыми, но буквально липли к ней, не то помогая быстрее подниматься вверх, не то волоча вниз… Сотни вкрадчивых голосов повторяли: «Ионет, Ионет!»

— Отпустите!

Элспет сама не знала, что за голос произнес эту мольбу — ее собственный или меча. Вряд ли это была она сама: губы оставались крепко сжаты, хотя легкие уже горели огнем. Неужели над ней становится светлее, или ей это только кажется? Шепот у нее в ушах превратился в плохо различимый рокот, тело постепенно леденело.

Болезненный рывок за руку, еще один — за волосы, грозивший вырвать их с корнем. Мгновение — и ее выволокли на благословенный воздух. Она отчаянно моргала в последних отблесках заката, пыталась дышать, а вместо этого кашляла, повиснув на грубой куртке Кэтбара.

— Я вытащил тебя, дочка, — бормотал он. — Теперь постарайся встать. Нам надо поторапливаться.

Сначала до нее не доходил смысл его слов. Она не утонула — не довольно ли этого? Почему бы ей не полежать спокойно, чтобы прийти в себя? Но тут она различила другие звуки, к ней вернулось зрение. Стоявший над ней Эдмунд судорожно сжимал в кулаке нож. Фрита натягивала тетиву лука с вложенной стрелой. Элспет проследила ее взгляд и увидела схватившего ее раньше толстяка, лежавшего на спине в мокром снегу и что-то верещавшего. Наверное, он тоже провалился под лед, и его приятель, рослый рыбак, первый начавший ей угрожать, только что выловил его из воды. Теперь он, такой же вымокший, как и спасенный, наклонялся над ним и пытался обернуть его мокрой шубой, кляня Элспет на чем свет стоит и лязгая при этом зубами. Олафр, протрезвевший от всего случившегося, спешил к месту происшествия, ведя за собой целую гурьбу рассерженных рыбаков. У большинства были такие же грозные ножи, как у него, некоторые даже размахивали ими в воздухе.

— Сможешь идти? — снова спросил девочку Кэтбар. Голос его звучал ровно, но в нем слышалась настойчивость, какой она прежде от него не слыхала.

Приближающаяся ватага угрожающе гудела. До ее слуха донеслось слово «galdrakona», произнесенное со страхом и ненавистью. Олафр проревел в бешенстве: