— Слушай, ты скоро это в цельный вид приведешь? А то у тебя все пока как-то отдельно друг от друга…
— Однако! — окриком оборвал всеобщее веселье гений. — Это ж отменная мысль. — с уважением посмотрел он на Изиду. — Если машина будет целостным созданием, чтобы каждая часть как бы вытекала одна из другой… И как вам в голову такое пришло? — удивленно выкнул он гостье.
— Да я просто картинку… То есть ты же это сам и сказал! — закивала она. — Когда читал доклад в Политехе о причинах катастроф и о том, что не каждый может летать.
— Я сказал такое? Не помню, — захлопал глазами студент.
— Но я-то помню, — решительно соврала Даша Чуб. — Я сама это слышала! — убедительно улыбнулась она. — Так вот, о том, что не каждый может летать. Ты говорил, для этого нужен птичий инстинкт. У меня есть. Спорим на пять тысяч рублей? Если я — не птицелетка, ты выиграл. Если нет, на эти деньги ты сделаешь мне самолет. Но не такой, а как на картинке. Идет?
— Я сооружу вам истинную картинку! — понял даму по-своему гений.
До сего дня непреодолимое стремление к небу всего раз обернулось для гения звонкой монетой, — минувшей осенью, когда на неделе авиации в Киеве он получил первый приз — 500 рублей. Да и в намерении знаменитой певицы-танцовщицы-поэтессы стать авиатриссой не было ничего необычного. Первыми на модный аэроспорт отреагировали первые модницы и дамы от искусства. Первой в мире женщиной, поднявшейся в воздух, стала французская актриса Элиза де Ларош, которая заняла в 1910 году четвертое место на воздушных соревнованиях в Санкт-Петербурге и удостоилась личной беседы с Николаем ІІ, восхищенным ее храбростью. А не далее чем в прошлом году «Вестник воздухоплавания» опубликовал изящную новость: «Любимица петербургской публики певица Молли Море сдала пилотский и окончательно бросает сцену, решив полностью посвятить себя авиации».
Но в тот нереально далекий зимний день Даша Чуб еще не помышляла о перемене участи. Отложив очередное интервью певички Море, лжепоэтесса лишь понимающе хмыкнула: «Ясное дело. Здесь эстрадные певцы не то, что у нас. Они — третьесортные звезды. Вот она в самолет и полезла». По той же причине бывшая в ХХІ веке талантливой певицей-неудачницей Чуб зарубила начатую в Прошлом удачную певческую карьеру и полезла в седло Пегаса.
О первых сестрах Икара, покорительницах пятого океана, корреспонденты писали с куда большим экстазом, чем об эстрадных певуньях. Их фото в лиловых бархатных брюках и экстравагантных шальварах публиковали на обложках журналов. Но оседлавшей крылатого коня Даше удалось воспарить выше летающей Молли — до олимпийских небес! Как только на ее первой (украденной у Ахматовой) книге просохла типографская краска, она стала властительницей дум и душ и забыла свои соловьиные мечты. И на Куреневский аэродром Дашу Чуб привела не столько детская мечта о полетах, сколько продиктованный породившим ее веком нервный закон шоу-бизнеса: «постоянно пиарить».
Первым делом, пользуясь пушистой зимой, лжепоэтесса заказала Сикорскому аэросани с винтом, изобретенные им в двадцать лет, и принялась разъезжать по Городу в самоходной коляске к радости ребятишек и репортеров, немедленно испестривших ее именем передовицы газет. Неменьший восторг вызвала у борзописцев дружба «нашей прелестной богини» с «нашим талантливым изобретателем первого оригинального русского аэроплана, не скопированного ни с чьей иностранной конструкции» и заявление Изиды: «Игорь собирает для меня новейший самолет. Скоро я буду летать…».
Затем Изида стала первою в Киеве женщиной, поднявшейся в воздух в качестве пассажира. Затем…
Но все это сталось весной. А до весны вроде бы неуместная в мужской мастерской самозваная ведьма стала неотъемлемой частью дружной компании. На удивление быстро разобравшись в недоступных дамскому уму технических тонкостях, она помогала им собирать аппарат С-6А. Она окрыляла их необъяснимо убедительной верой в будущее воздухоплавания. И, слушая фантастические прожекты их лидера о создании идеального воздушного корабля нового типа, приспособленного для длинных перелетов, способного поднять аж 61 пуд («Причем пассажиры, — уверял их Сикорский, — смогут свободно перемещаться в гондоле, не изменяя этим равновесие аэроплана, и управлять им будут одновременно два пилота!»), Изида не давала соратникам вставить ни одного ироничного слова, возбужденно восклицая в ответ: «Так и будет! Всего лет через сто самолеты будут огромными и будут перевозить сотни людей. Но самый первый большой самолет придумаешь ты. Ты — стопроцентный гений!» — добавляла она так страстно… что ближе к весне прочие обитатели куреневского сарая уже не сомневались: у «стопроцентного гения» и страстной Изиды роман.
Читать дальше