Лада Лузина - Каменная гостья

— Но после Леси в Киеве осталось чудо, — разгадала загадку Маша. — Огромное чудо… Ненужное чудо. А Руслан жил рядом с ее домом.

— На Рождество его не было, — сказала Дева. — Он ушел на всю ночь…

— А до следующего Рождества он бы уже не дожил, — Маша глядела в огромные глаза Кары и читала в них ответ за ответом. — Остался лишь один шанс. И потому она решила спасти его, — повернулась студентка к Чуб, — оставить здесь любой ценой. Даже ценой своей жизни… Ее поцелуй был равен смерти. Ведь осознав, что мы не поможем ей, она осмелилась прогневать трех Киевиц. Ведь так? — обратилась она к Деве.

В ту же секунду стена разверзлась, отпуская безжизненное тело Руслана. Без чувств он повалился на пол. Даша Чуб бросилась к нему.

— Приветствую вас, моя Ясная Пани, — запоздало поклонилась Кара. — Я вижу, что вы унаследовали мудрость Афины. И спасибо вам за имя…

— А как тебя звали, когда ты была жива? — спросила Ковалева.

— У меня еще не было имени.

— Ты разве не была принесена в жертву?

— Я родилась здесь. Меня пробудила из камня песня…

— Его песня? — Чуб посмотрела на гитару Руслана. Теперь, когда он лежал у нее на руках, злость к Каре слегка присмирела. — И тебя тоже? Как Мавку сопилка Лукаша? Знаешь, есть такая писательница Леся…

— Я знаю, — сказала Кара.

— Да? — мельком удивилась Чуб. — Так вот, у нее есть пьеса «Лесная…»

— Я знаю. Это моя любимая пьеса.

— А ты еще какие-то знаешь? — слегка офигела Чуб. — Ну да, ведь у ваших домов смежные стены.

— Но «песню» я люблю больше всего. Без нее я б никогда не осмелилась… не смогла…

— Так ты эту «песню» имеешь в виду? — поняла Маша. — Тебя пробудила «Лесная песня»?

— Если б не Мавка, я б никогда не решилась полюбить человека… Я б так и осталась камнем. А он — стал бы им. Могильным камнем. Он бы умер.

— Но ведь статуя Афины пропала, — напомнила Катя. — А без Великой Матери чудо не случится.

— Афина — не Великая Мать, — молвила Кара.

— Она — ее часть, — сказала Катя. — Так же, как и Киевицы? Ведь мы, по сути, тоже Великие Жрицы. Но в данном случае, — Дображанская улыбнулась студентке, — мне кажется, ты ошиблась. Кара просила о помощи вовсе не нас…

— А кого?

— Ту, что сотворила меня. Ту, что призвала меня к жизни своими словами… Смотрите, вот ОНА! — Городская Мавка шагнула вперед, распахнула балконные двери…

Черное небо взорвалось. Выскочив на балкон, Маша и Катя увидали, что огромный рекламный экран, хамски занявший на доме Марцинчика место Богини, взорвался фейерверком черных осколков, его остатки упали на землю, а между двух сов появилась летящая женская ипостась — Белая Богиня в развевающейся одежде и серебристых доспехах девы-рыцаря…

Две совы взлетели. Улица заговорила, запела, как греческий хор. Обернувшись назад, Маша увидела, что, присев рядом с Дашей, Кара с тревогой смотрит в лицо Руслану, увидела, как черные тени под его глазами, серые впадины на щеках стирает невидимый ластик, черты разглаживаются, дыханье становится ровным.

Тихо прикоснувшись губами к его лбу, каменная Дева сделала шаг назад и слилась с бетонной стеной. Руслан медленно открыл глаза.

— Что случилось? Мне показалось, или ты снова спасла меня? — спросил он Дашу Чуб.

— Всегда хотела побывать в Замке Ричарда, — Землепотрясная с любопытством осматривала темные комнаты самого известного в Киеве дома с привидением.

— Потому и притащила нас сюда в два часа ночи, — сварливо сказала Катя.

— Еще нет и двенадцати, — примирительно возразила ей Маша. — И Даша просто волнуется за Руслана, не может найти себе места… Но не переживай, завтра после обследования его выпишут из больницы с диагнозом «совершенно здоров». Теперь он будет жить долго-долго…

Маша остановилась у окна, взяла в руки обернутый целлофаном портрет той, кому долгая жизнь не судилась.

— Киев воскресил для нее врачей в тот год, когда она начала писать «Ифигению в Тавриде», — сказала она. — Он хотел, чтобы Леся была жива. Хотел, чтобы она ее дописала… но она умерла.

— Но зачем Городу нужна была пьеса? — потряслась Даша Чуб.

— Мне кажется, я знаю ответ. — Катя отложила свой i-Pad. — Давным-давно на одной из скал Крыма стоял храм Великой Богини Девы. Ее священная статуя спустилась к нашим предкам прямо с неба… В храме служила Великая Жрица, земное воплощение Богини. Тавры и скифы поклонялись ей. Затем в Крым-Тавриду прибыли греки и, основав там свои города, переняли этот культ. Они отождествляли Деву Тавров со своей богиней-девой Артемидой. Иные — с девой Афиной… Но есть любопытная версия. Большинство греческих богинь были в прошлом лишь жрицами Великой Матери.