Артём Амелин - Главная Альма

-Капитан, дела плохи. Враги оттеснили нас ко внутренней части Бастиона. Второй капитан... он... Саранча...

-Что Саранча?

Малакор протянул руку в сторону стены, на которой еще несколько часов назад спокойно несли караульную службу исполнители. Гедемион не сразу понял, что именно он видит. Сперва он принял это за что-то не живое. Но он ошибся. На внутренней стороне крепостной стены висело тело второго капитана. Он был пришпилен к серым камням мечами, как насекомое в коллекции энтомолога. Все его тело было изодрано и истерзано и теперь представляло кровавое месиво из костей и плоти. Но от все еще был жив. Полным ненависти и отчаянья голосом второй капитан вопил что-то и плевал кровью.

-Что он кричит, - равнодушно спросил Диз-Зет.

-Он клянет всё и всех. Посылает проклятия небесам и солнцу и всем известным богам.

-Словом, делает то, что и всегда. Вернемся к нашим баранам. Какими силами мы располагаем.

-Из всего гарнизона осталось не более двух сотен. Причем часть отрезана врагами. Двадцать три исполнителя и лейтенант Орл Су укрепились на западной стене.

-Передай, пусть прорываются к нам.

-Но я не думаю...

-А тебе и не надо. Они послужат отвлекающим маневром и выиграют для нас время. А оно необходимо, что бы перебросить резервные части гвардейцев. Это будет забавно. Одни псы перегрызут глотки другим. К тому же близок рассвет и нежить уберется восвояси или сжариться на солнце. Тогда мы возьмем нашу "птичку" голыми руками.

-А если...

-Забудь это слово. Всё будет, по-моему, или не будет вовсе. Готовь отряды к контратаке.

Малакор поклонился и поспешил передать приказ Первого капитана войскам. Гедемион остался один. С балкона открывался чудесный вид. Плац Бастиона усеянный телами мятежников и исполнителей. Гедемион ни когда не считал себя исполнителем. Они были для него всего лишь инструментом - отличным оружием в политических играх. Сегодня ночью на этом плацу посеян знатный урожай и не только Смерть соберет свою жатву, он Гедемион Диз-Зет наконец-то достиг своей цели. Он снова посмотрел на стену и Саранчу. По губам Диз-Зета скользнула ироническая улыбка. Он представил, что неплохо бы к этому зоологическому экспонату добавить еще один с крылышками:

-Надо бы пополнить коллекцию. Можно начать с ведьмы.

Гедемион хлопнул в ладоши и к нему подбежал слуга.

-Привести.

Слуга исчез за дверью и вернулся через мгновение. Капитан в слугах ценил две вещи расторопность и молчание, поэтому у всех его слуг был вырван язык. Слуга-раб вел за собой Люсию. Она была обнажена, как сказал Гедемион исключительно в целях ее же безопасности. И добавил, что-то о скрытых артефактах в ее одежде. Но, сейчас, созерцая ее восхитительные формы, он был готов изменить себе и отступить от намеченного плата. Капитан страстно возжелал сделать Люсию своей наложницей. Но одного ее взгляда хватило, что бы развеять его фантазии. Она не покориться ему, а быть может и сможет убить. Держать ее возле себя слишком опасно.

-Люси, посмотри туда, - он указал в сторону позиций мятежников. Они готовились к штурму. Колдунья, ни чуть не стесняясь своей наготы (ей был неприятен только взгляд первого капитана) вышла на балкон. Быть может это совпадение или все же духовная связь влюбленных, но Горей занятый подготовкой бросил беглый взгляд на балкон именно в тот момент, когда вышла Люсия. Увидев ее в сумрачном свете луны, он вспомнил ту ночь, то безудержное падение и то, за что он ее полюбил. Он любил ее за то, что она заменила ему жизнь. Она стала его жизнью, когда он, падая, терял веру и желание существовать. Этот бой он вел не только за нее, но и за самого себя. Не щадя головы и крыльев своих он несся к ней. И с каждой минутой с каждым метром отвоеванного, омытого кровью плаца он был ближе к ней. Она сразу видела капитана гвардии в мерцающих в свете луны адаманитных латах. Он расправил свои белоснежные крылья, и в это мгновение по ее щеке потекла слеза, а ее шеи коснулась холодная сталь. Одним резким движением легким и безжалостным Гедемион отнял ее жизнь...

На его глазах она рухнула вниз. Ее безжизненное тело упало на каменную площадь. Рассудок Горея канул во тьму, и ярость взяла верх. Он остался один. Один в этом мире под этим звездным небом, к которому несли его черные крылья. Несли, чтобы отпустить.

Анатоль и Лев попытались остановить Горея, но все в пустую. Теперь они молча смотрели на развязку. Это был конец... Ночь сменилась днем, но это был обман. Небо пылало не от восходящего солнца, а ярости Горея и неистового огня исполнителей. Анатоль приказал подавить огневые точки противника, но это мало что решало. Капитан гвардии, маневрируя и уклоняясь от огненных шаров, летел к тому балкону, где его ждал Гедемион. Мечи капитанов высекли искры друг из друга и в тот же миг обстрел прекратился. Все следили за поединком. Исход был ясен всем. Горей атаковал, позабыв об обороне. Выпад за выпадом он рубил с плеча и казалось, вот-вот пробьет блок Гедемиона, но инквизитор ловко уходил от ударов, выжидая. В движениях Диз-Зета был опыт и знанье дела, Горей же пылал в огне чувств убитой любви, сгорая удар за ударом и возрождаясь вновь, как феникс, видя, что они оба еще живы. Доспехи Горея превратились в жалкое подобие брони. Еще в воздухе несколько фаерболов облизали холодный адамант, и теперь Гедемион тремя верными контрударами разрушил защитные заклинания.