Василий Сахаров - Уркварт Ройхо

— Эй, паренек, открывай глаза, говорить будем. Все равно ведь уже пришел в себя.

Выпендриваться смысла не было, мои веки приподнялись, и я огляделся. Вокруг меня была просторная комната с одним окном слева, рядом массивный деревянный стол, заваленный каким-то хламом, стеклом, обтянутыми кожей под старину фолиантами, шар, вроде бы хрустальный, пара кусков горного хрусталя и меч в ножнах. Необычный набор. Рядом стояли два стула и пара табуретов. Справа камин, а рядом, на стене, еще два меча и небольшой круглый щит. К антикварам, что ли попал? Хм, не факт. Вдруг, маньяки какие? Очень может быть, морды у мужиков в комнате суровые, и одеты они так, словно в театральной гардеробной покопались, дабы в спектакле на историческую тему роль сыграть, что-то вроде "Сирано де Бержерака" или "Сезара де Базана".

— Вы кто? — просипел я, еле ворочая непослушным языком.

Человек рядом со мной усмехнулся, оскалил крупные, слегка желтые зубы и, повернувшись ко второму своему товарищу, стройному горбоносому брюнету, сказал:

— Вот видишь, Квентин, все в порядке. Паренек соображает, и язык, при пересадке, как надо усвоил.

Горбоносый молча кивнул, и смерил меня каким-то нехорошим недобрым взглядом, а я повторил свой вопрос:

— Вы кто?

— Меня зовут барон Ангус Койн, и я твой дядя, — мужик подтянул к топчану табурет, сел на него, вновь сосредоточил внимание на мне и кивнул себе за спину, — а этот человек, с благородной осанкой, и сединой в волосах, отныне твой отец граф Квентин Ройхо.

— Чушь! — вновь просипел я. — Дяди у меня отродясь не было, а своего отца я знаю. Может быть, скажете, что у меня и мама новая?

— Скажем, паренек, скажем. Но ее ты увидишь попозже, если мы с тобой договоримся.

Возражать я не решился, да и трудно было это сделать, так как язык слушался плохо, а шею свело, словно меня продуло. Поэтому я заткнулся и просто внимал тому, что говорил, назвавшийся магом, барон Ангус Койн. И чем больше я вникал в смысл его речей, тем больше охреневал и понимал, что попал в лапы каких-то сектантов или же в дурку, что в принципе, практически одно и тоже.

Оказывается, с меня сняли копию и вселили мой разум и душу в тело почти мертвого сына графа Ройхо, которого звали Уркварт. Мне в этот момент вспомнился старый кинофильм "Секретный фарватер" и имя немецкого подводника, которого звали Уркварт фон Цвишен, вроде бы, как-то так. И вот, я нахожусь в чужом теле, которое стало моим, и теперь обязан во всем слушаться графа, того горбоносого человека в допотопном сером камзоле, за спиной мага, и самого Койна, а иначе, мне сделают больно, а возможно, что и убьют. Что тут скажешь? Имелись бы силы, я бы попробовал накостылять этим мужичкам и вырваться к нормальным людям. Но сил не было даже на то, чтобы лишний раз пошевелиться. И поэтому мне приходилось слушать бред этого самого Ангуса и соглашаться с его словами.

Хотите, чтобы я откликался на Уркварта? Запросто. Старший сын графа? Без проблем, главное, что не педик. Вести себя тихо и спокойно? Это можно, тем более что немочь сковала все тело. При встрече с Катрин Ройхо надо улыбнуться и успокоить маму? Согласен. Рассказать о своем мире? Ну, учитывая, что никаких особых военных или государственных секретов я не знаю, можно и рассказать, мне не тяжело, так что как только поправлюсь и окрепну, так сразу же и отвечу на все вопросы.

В общем, маг говорил минут сорок, а потом принес со стола круглое полуметровое зеркало и приподнял его надо мной. И увидев себя, от неожиданности, я вскрикнул, так как в зеркале был не я, а совершенно незнакомый мне мальчишка. На вид, лет тринадцать, может быть, четырнадцать. Изможденное лицо европейского типа с правильными чертами. Кожа бледная и почти просвечивает. Волосы русые. Глаза голубые. Определенно, это был не я, не Леха Киреев. Однако, наморщив лицо, я убедился в том, что отражение повторяет мою гримасу, и чтобы я ни делал, зеркало моментально реагировало на это своим идентичным движением. Значит, то, что говорил Койн, это правда? Полной уверенности в этом не было, так как я вполне мог находиться под воздействием психотропных препаратов, которые держат мою психику под своим полным контролем. Но кому я нужен, чтобы ради меня суетиться? По большому счету, словно Неуловимый Джо, никому, а все происходящее вокруг меня, не выглядит как бред. Так что, надо было продолжать выжидать и впитывать в себя информацию.

Так я стал Урквартом Ройхо и был вынужден это признать. После чего меня накормили, а скорее, напоили куриным бульоном и дали некоторое время поспать и свыкнуться с новым телом. А когда я проснулся, то комната вокруг меня и люди в средневековых одеждах не рассеялись словно мираж. И рядом с топчаном я обнаружил симпатичную белокурую женщину лет тридцати пяти, может быть, немного старше, в простеньком шерстяном платье, которая с неповторимой материнской нежностью и любовью смотрела на меня. Как несложно догадаться, это была графиня Катрин Ройхо, моя новая мать. Она спрашивала меня о здоровье и самочувствии. А что я мог ей ответить? Только то, что все хорошо, и я иду на поправку. И отделавшись самыми общими фразами, я принял игру, в которую был втянут не по своей воле.