Урсула Ле Гуин - Всегда возвращаясь домой

А жена Кролика убежала от своего мужа, слишком он стал безобразен. Но и жена Человека убежала от своего мужа, слишком он стал хорош собой.

— Эй, Человек! Отдавай обратно мои уши. Отдавай обратно мои ноги. Что хорошего в твоем большом уме?

Но Человек прыгнул и ускакал прочь.

В основном табетупа являлись импровизациями на широко известную тему, а порой представляли собой чистый экспромт. Следующая пьеска, например, была исполнена двумя довольно еще молодыми женщинами, возможно, ее авторами, у очага в Чукулмасе.

— В чем дело?

— Дело в этом отвратительном канюке. Он ест одну лишь падаль. Он забрасывает меня костями, он гадит и словно роняет дурные сны в мою голову. От моей души уже исходит вонь, как от канюка-падалыцика. Соверши надо мной обряд очищения, о, Койотиха!

— Но я и сама ем овечий послед и собачий кал, не брезгую.

— Ты — это ветер, что дочиста обдувает весь мир.

— Ах, так ты хочешь стать чистой? Ну это нетрудно! — говорит Койотиха и напрочь выдувает запах канюка из души той женщины, и женщина очищается, напрочь освобождаясь ото всех Девяти Домов, и душа ее превращается в ничто. — Люблю я в своем доме убраться, ох, люблю! — говорит Койотиха. — А что, если я перестаралась?

Обычно в табетупе тон комический, даже если сама тема серьезна; многие из них — длинные анекдоты с абсурдными концовками или просто грубоватые шутки. Из всех известных единственная действительно серьезная табетупа написана отчасти прозой, а отчасти стихом и славится своей концовкой. Эта история значительно старше предыдущих. Ее сыграл нам житель Унмалина по имени Перемены; играя за женщину, он пользовался тихим шепотом. Он назвал эту историю своим собственным именем: «Перемены».

ОНА:

Помни, любимый мой, Помни: ни разу Не взгляни на меня, Не смотри на меня.

ОН:

Буду я помнить!

Останься со мною, Усни, любимая, Ночь наступила.

ОНА:

Я сплю, любимый.

ОН:

Во тьме приходит, Исчезнет с рассветом.

Не видел ее я, Не мог разглядеть.

И такая она застенчивая, такая пугливая, что не дает мне полюбоваться ее красотой. Она пришла ко мне как-то ночью, когда я охотился в горах, и привела меня сюда. Она не позволяет зажигать ни лампы, ни огня в очаге, которые могли бы осветить эту комнату, где я целый день провожу в ожидании ее. И в этот прекрасный высокий дом она приходит лишь ночью, во тьме.

Свою красу скрывает, Но знают мои руки, И знает мое тело, Сколь мне она желанна!

И разум мой стремится Познать ее очами!

В тот день я плотно занавесил все окна; ни один лучик света не смог бы пробиться сквозь плотные занавеси. Она не поняла даже, что рассвет уже наступил — вот как долго любили мы друг друга в ту ночь! Сейчас она спит со мною рядом. Я тихонько встану и подойду к окошку. Сорву запоры, раздерну занавеси и впущу сюда свет — хоть на мгновенье!

ОНА (почти неслышно):

Ау!

ОН:

Но где же ты?.. Неужто…

Мелькнул олень, я видел!

А ложе — травы, Увлажненные росою.

Вокруг — лишь стены гор, Да небо, да восходит солнце, Олень бежит вдали!..

Это пример хураваш, или пьесы для двух исполнителей — пантомимы или драматического балета, имеющего весьма строгую форму. Хураваш исполняют только две труппы актеров, одна из Ваквахи, а вторая, путешествующая по другим городам Долины, из Кастохи. Пьесы-хураваш ставились на сцене обычно осенью, между Танцами Вина и Травы. Как содержание, так и стиль их исполнения оставляют куда меньше возможностей для импровизации и подчинены строгим канонам. Это наиболее ритуализированный и имперсонифицированный вид драмы в Долине.

В «Пернатой Воде» прославляется пульсирующий Великий Гейзер, находящийся к северу от Кастохи в священном месте. Данный текст получен в Кастохе, в театральной труппе хураваш; сценографические и режиссерские ремарки дополнены и разъяснены переводчиком.

Никаких декораций на сцене нет. Хор из девяти человек образует полукруг, проходящий через центр сцены, то есть «Стержень» — в данном случае под «Стержнем» подразумевается некий водоем.

Музыканты играют Мелодию Начал. Начинает бить барабан. Служитель купален выходит из-за спин хористов навстречу Путешественнику из Унмалина, который появляется на сцене слева.

СЛУЖИТЕЛЬ:

— Итак, ты здесь, человек из Долины, здравствуй.

ПУТЕШЕСТВЕННИК:

— А вот и ты, человек из Кастохи, здравствуй.

СЛУЖИТЕЛЬ:

— А может, ты сбился с пути?