Анатолий Нейтак: Камень и Ветра 1. Камень на дне

А чудеса ли? Поразмыслив, Рышар изменил оценку. Настоящим чудом было вовсе не управление самолётом снаружи, даже не умение бегать. Чудом было то, что Анжи – лайт! – по собственной воле терпела общество Рышара. Причём, насколько можно было судить со свёрнутым сенсом, без натужности, снисходительности, брезгливости и прочих сопутствующих.

"Сколько тебе лет?" – эксперимента ради послал Рышар, приоткрывая сенс и отслеживая реакцию Анжи. В ответ та замкнула свой сенс ещё плотнее и ответила вслух:

– Двадцать два. И пять месяцев. А зачем тебе?

– Разве у вопроса обязательно должна быть цель?

Свершилось новое чудо. Анжи смутилась.

– Извини. Я должна была сразу… я… самоизоляция как итог негативно оцениваемых действий – это неправильно… нечестно. Я… хотела… найти аргументы, чтобы… смягчить…

Рышар остановился. Анжи тоже.

"Аргументы? Смягчить?" Задохнувшись, лайт съёжилась от близости шейда, от тяжести его посыла. Рышар развернул свою сенсорную сферу примерно до половины обычной силы, и мимолётные лайты начали шарахаться от него уже за три-четыре сотни метров. Но Анжи, стоящая в трёх шагах, не отодвинулась. Только её бескрыльник, выдавая реакцию хозяйки, неаккуратно шлёпнулся наземь. Заметив, что Анжи начинает бледнеть от боли, Рышар опомнился.

– Залезай, – сказал он вслух, указывая на заднее сиденье самолёта. Деревянно переставляя ноги, лайт повиновалась – неуклюже, словно начисто забыв о левитации. Рышар устроился впереди, замкнул обтекатель и поднял бескрыльник в воздух с лёгкостью, выдающей бывшего полупрофессионала.

– Я окажу тебе большую любезность, преподав бесплатный урок и вытряхнув из рыжей головы завиральные идеи. Касательно самоизоляции. В какой части города ты живёшь?

– На Прудах. Я… покажу.

– Ну-ну. Передумаешь – скажи. Я шейд, но не садист.

Анжи не стала спрашивать о значении последнего слова, и Рышар хмыкнул – про себя, конечно. Выражать свои чувства как лайт, "на эфир", он разучился. С тех самых пор, как стал тем, кем стал.

– Позволь… те, я поведу сама.

"Думает, так станет легче?" Вновь хмыкнув, Рышар прекратил сосредоточение и стал грузом. Но бескрыльник даже не дрогнул: Анжи перехватила полётную статику с изумительной лёгкостью. Рышар так не смог бы. И не только из-за растренированности навыков кинезиса.

Это тоже наводило на размышления.

Сквозь полузеркало обтекателя был виден весь город: трёхмерный, игнорирующий силу тяжести, с прекрасной и чуждой архитектурой новейшего времени. Однако, в отличие от совсем уж глубоко модернистских городов, он стоял на земле, хотя и не давил на неё, и не мог изменить своего географического положения, то бишь перелететь на новое место. А в пригородах его даже имелись дома, построенные под старину. Одним из заповедников для таких реликтов и был район Прудов. Анжи опустила бескрыльник возле довольно унылой сборной конструкции на сваях, попав точно в ячейку для самолёта. Щёлкнули крепления.

– Чего ради ты ютишься в такой… здесь?

– Каждый живёт, где хочет, – натянуто и туманно сообщила Анжи.

Внутри её коттедж являл чудо аскетизма. Однажды, в "прошлой жизни", Рышар был в гостях у одной свободной художницы; то жилище напоминало гнездо сумасшедшей сороки, в кратчайшие сроки зарождая в здоровом человеке ростки клаустрофобии. Мебель, тряпки, картины, бумажные книги, альбомы и журналы, полдюжины разных коллекций, включая раскиданные всюду DR-диски и ГИКи. Плюс ещё какие-то многообразные ползучие цветы, вносящие свою ноту в митинг запахов. Так вот, жильё Анжи было инверсным вариантом той модульной квартиры. Обширное, с санитарным блоком и кухней, отгороженными не стенами, а подвижными ширмами, оно было на остальном пространстве почти пустым – если не считать со вкусом подобранного и размещённого инфоцентра да надувного матраса, скромно расположившегося в уголке.

– Так-так. У тебя в хозяйстве найдётся второй матрасик? Или мне придётся заночевать на этом замечательном ситриллевом полу?

– Эту проблему можно решить ближе к вечеру.

Ответ Анжи был нарочито ровен, однако до Рышара докатилась волна эмоций, прямо-таки кричавших: девочка не так деловито-спокойна, как показывает. Вернее, хочет показать. В мире сенсов нелегко утаить свои чувства от ближних, почти невозможно. Иначе шейды не находили бы последнего прибежища в зелье забвения.

Рышар бросил на Анжи косой взгляд. И обнаружил, что в гляделки они играют дуэтом. Его случайная знакомая смотрела на чужого человека рядом и тоже задавалась мыслью: а что дальше?