Корнелия Функе - Чернильная кровь

— Замечательно! — пробормотал он. — Значит, Змееглав у нас теперь бессмертен, а Козимо бесповоротно мертв. Да, в этой истории все идет не так, сколько ни бейся!

Нет, Фенолио никому больше не станет помогать, даже себе самому. И все же Мегги пошла с Фаридом, когда тот отправился искать старика.

Фенолио большую часть времени проводил в одной из нижних штолен, в почти засыпанной части шахты, куда, кроме него, никто не спускался. Когда Фарид и Мегги пробрались туда по крутой лестнице, он спал, натянув до самого подбородка шубу, которую дали ему разбойники, и нахмурив морщинистый лоб, как будто и во сне его не оставляли напряженные раздумья.

— Фенолио! — Фарид потряс его за плечо.

Старик перекатился на спину с фырканьем, достойным медведя Черного Принца, открыл глаза и уставился на Фарида, словно никогда прежде не видел его смуглого лица.

— А, это ты! — пробормотал он, еще не совсем проснувшись. — Юноша, восставший из мертвых. Опять что-то такое, чего я не писал. Что тебе надо? Мне первый раз за все эти дни снился хороший сон!

— Ты должен кое-что написать.

— Написать? Я больше ничего не пишу. Вы же только что видели, что из этого получается. Я придумал чудесную книгу бессмертия, которая освободит добрых и принесет гибель Змееглаву. И что же? Змей теперь бессмертен, а в лесу опять полно трупов! Разбойники, комедианты, Двупалый… Мертвы! Зачем я их только выдумываю, если эта история все равно всех убивает?

— Ты должен вернуть его! — Губы у Фарида дрожали. — Раз ты сделал бессмертным Змееглава, значит, можешь и его!

— Ах, ты о Сажеруке? — Фенолио сел и с глубоким вздохом провел рукой по лицу. — Да, он ведь тоже мертв, мертвехонек, но для него смерть у меня давно была запланирована, если вы помните. Как бы то ни было, Сажерук мертв, ты тоже был мертв… Муж Минервы, Козимо, вся молодежь, пошедшая с ним… мертвы! У этой истории, видно, никаких других идей просто нет. Одно могу тебе сказать, мой мальчик. Я ей уже не автор. Нет. Эту историю пишет смерть, старуха с косой, царица мрака — назови ее как хочешь. Это ее пляска, и что бы я ни написал, она берет мои слова и использует их себе в подмогу.

— Чепуха! — Фарид даже не утирал слез, бежавших по его лицу. — Ты должен его вернуть. Это ведь была не его смерть, а моя! Пусть он оживет! Ведь это всего лишь несколько слов, и ты уже делал это и для Козимо, и для Волшебного Языка.

— Нет, постой, отец Мегги пока что не умирал, — рассудительно заметил Фенолио. — А что до Козимо, то сколько можно тебе объяснять — он только выглядел, как Козимо. Мы с Мегги создали его заново, с иголочки, и получилось у нас очень плохо. Нет! — Он сунул руку за пояс, вытащил оттуда какое-то подобие носового платка и шумно высморкался. — В этой истории мертвые не воскресают! Да, признаю, я ввел в игру бессмертие, но это не то же самое, что воскрешать мертвых! Нет! Я стою на этом. Если кто-то здесь умер, значит, умер! Это верно для этого мира, как и для того, откуда я родом. Сажерук ради тебя очень ловко обошел это правило… Наверное, я сам и сочинил сентиментальную сказку, которая навела его на эту мысль… Правда, я этого уже не помню, ну да ладно. Пробелы всегда есть, и он заплатил за твою жизнь своей. Это всегда была единственная сделка, на которую соглашается смерть. Да, кто бы мог подумать? Сажерук так полюбил неизвестно откуда взявшегося мальчишку, что в конце концов отдал за него жизнь! Надо признать, это куда лучшая идея, чем с куницей, но только она не моя! Совсем не моя! Если ты ищешь, на кого бы возложить вину, то лучше всего схвати себя за нос, потому что одно несомненно, мой мальчик, — с этими словами Фенолио с силой ткнул Фарида пальцем в узкую грудь, — ты не из этой истории! И если бы ты не вбил себе в голову, что тебе непременно надо сюда пробраться, Сажерук, наверное, был бы сейчас жив…

Фарид ударил его смуглым кулаком в лицо.

— Как ты можешь такое говорить? — набросилась Мегги на Фенолио, когда Фарид, рыдая, обнял ее. — Он спас Сажерука тогда на мельнице! Он все время его охранял…

— Да, да, не спорю, — проворчал Фенолио, ощупывая ушибленный нос. — Я бессердечный старик, знаю. Но хочешь верь мне, хочешь нет — мне было очень худо, когда я увидел, что Сажерук лежит там.

А потом еще плач Роксаны… Ужасно, просто ужасно. Все эти раненые и умершие… Нет, Мегги, слова перестали мне подчиняться. Они слушаются, только когда им это удобно. Они обратились против меня, как змеи.

— Так оно и есть. Ты неумеха, жалкий, никчемный неумеха! — Фарид высвободился из рук Мегги. — Ты не владеешь своим ремеслом! Но есть другой, кто умеет. Тот, кто отправил сюда Сажерука. Орфей. Он сумеет вернуть его обратно, вот увидишь! Впиши Орфея сюда! Хоть это-то ты должен суметь! Да, приведи сюда Орфея, немедленно, или… или… я расскажу Змееглаву, что ты хотел его убить… я расскажу всем женщинам в Омбре, что это по твоей вине они лишились мужей… я, я…