Хотя он не успел ей досказать одну свою фразу: "Если ты что-то видишь, это не значит, что оно действительно так…"
(5 сентября 2003 г)
402. 6 сентября 2003 г —У каждого Бога на Земле есть любимчик…
Тебя одарит меткостью стрелок,
Направив тебе в спину сталь и древко —
И ты, шагнув за жизненный порог,
Уснешь мгновенно и мертвецки крепко.
А может быть, наклонишься к воде —
Как будто вволю пожелав напиться —
И осознаешь, что пришел в Нигде
И был подстрелен, как в полете птица.
Но мир прекрасен, будто снова юн,
Пока враги не натянули луки:
Песок ложится на верхушки дюн
И есть надежда — вдруг да дрогнут руки;
И есть надежда, что стрела взлетит
И не найдет подставленную спину;
Что Матерь Небо снова защитит,
Оставив жизнь любимчику и сыну.
(6 сентября 2003 г)
Для меня в тишине милый голос звучал,
Белый мед, сладкий мед, липкий мед источал.
Ты любила букеты
Из джинсовых роз,
И зимою и летом
Я их тебе нес.
Как быть непобедимым,
Горя, не гореть, -
Проще, чем стать любимым…
Для феникса смерть
Неподвластна законам,
Все возможно вернуть,
Если зубы дракона
Не грызут твою грудь.
Так послушай же, Лютер:
Злословь — не злословь —
Только вот за валюту
Не купишь любовь.
Бесполезны и сила,
И уменье стрелять…
О, она не любила
И сумела предать.
Был убийцей и вором,
Зря коснулся мечты…
Вот бы спрятаться в нору,
Как спрятался ты…
(6 сентября 2003 г)
— Эти бронзовки, — Джана показала брату блестящего зеленого жука на ладошке, — объедают розы в садах.
— А я считал, что это майский жук, — удивился Орстер, — да, такой зеленый, с блестящей спинкой.
Джана промолчала и отпустила жука на волю.
— Вот я его отпускаю, — сказала она, — а он съест какую-нибудь розу в саду. Может быть, даже в королевском саду. Может, даже самую красивую розу.
— Тебе не жалко? — спросил Орстер, заглянув сестренке в глаза.
— Нет, — ответила Джана и отвернулась.
…Они шли домой безграничным холмистым лугом — настоящим земляничным морем, которое, к сожалению, пока только цвело…
Орстер чувствовал себя здесь чужим. Когда-то его, единственного из семьи, отправили в Город Колонн — учиться. Здесь, в глуши, вся его семья работала не покладая рук, чтобы платить его учителю.
Когда Орстер приезжал проведать их, он видел хмурые лица и мозоли, стертые до крови, — у братьев; видел старшую сестру замужем за нелюбимым — у нее и взгляд стал какой-то обреченный и равнодушный, как у рабочей лошадки… он видел младшую сестренку Джану, росшую дичком, потому что у матери с отцом и свободной минутки на нее не было…
Каждый раз… каждый раз такое… И сердце Орстера наполнялось гневом. Он считал, что жирный учитель, с которым ученикам было дозволено разговаривать только стоя на коленях, не стоит этого. О, сколько раз Орстер желал ему страшной и мучительной смерти! И сколько раз порывался уйти!..
Но мать говорила: "Учись, сынок, учись! Ты наше будущее. Однажды ты будешь богатым и счастливым, ты приедешь и заберешь нас в город. Ты выкупишь из немилого брака Твин, а Джана обязательно выйдет замуж по любви!.."
…Мрачные мысли нахлынули вновь и застучали кровью в висках…
Джана шагала впереди, ступая босиком по траве. Орстер шел в ботинках. Сними он их сейчас — и сразу стер и изранил бы непривыкшие ноги.
Чужак… горожанин…
— Хочешь, я возьму тебя с собой, Джана? — вдруг спросил Орстер.
— В город? — глаза девочки загорелись.
— Да. У моего учителя есть сад. Ты будешь помогать садовнику, а он научит тебя ухаживать за цветами и выращивать апельсины! — Орстер говорил с такой надеждой, что у него слезы на глазах наворачивались. Ведь в городе ему было еще хуже, чем здесь… там он тоже был чужаком… — По праздникам мы с тобой будем смотреть фейерверки и танцевать!
— Я хочу! — Джана бросилась к брату и обняла его за шею…
Родители согласились сразу. Они были рады, что хотя бы Джана вырвется в город… поэтому к концу лета Орстер уезжал не один.
…Джана наизусть помнила все, что говорили о Городе Колонн, но все оказалось совсем не так.
Прекрасные богатые кварталы с бассейнами, пальмовыми садами и удивительными домами располагались высоко на холме, а вот квартал, где жил в подвальчике булочной ее брат, был грязным, с тесными улочками, и ни единой травинки не росло между тяжелыми булыжниками мостовой…
Читать дальше