Олег Геманов - Первый инженер [СИ]

— А в этих сундуках может отыскаться мануал по прокачке астрального мага?

— Всё возможно. Только вот, я забыл тебе сказать одну вещь… Дело в том, что ты именно маг-человек. В реальном мире — самый обычный, даже заурядный гном. Только очень толстый, — Нагибин широко обвел вокруг себя рукой и легко хлопнул ладонью по подлокотнику кресла. — Поэтому здесь, ничего сделать не сможешь. Единственным местом, где ты способен применить свои астральные способности является эльфийское плетение сна нашего наидобрейшего Шлюксбарта.

Король присел на кровать, закрыл лицо ладонями и устало выдохнул:

— У меня от всего этого голова кругом идет. Такое впечатление, что мозг сейчас просто разорвется от мыслей. Мне надо переварить информацию и немного успокоиться.

— Мудрое решение. Поэтому предлагаю прямо сейчас отправиться во внутренний двор замка и провести инспекцию нашей доблестной армии, — маг внезапно замолчал и подозрительно огляделся по сторонам.

— Что такое? — уже совершенно привычно насторожился король. — Опять неприятности?

— Пока нет. Но в последнее время, стоит мне произнести вслух, что надо куда либо идти, так они немедленно и начинаются, — обреченно ответил Павел Анисимович и совсем не в тему посоветовал. — И еще. Ты пока вино больше не пей. Оно на печень очень плохо влияет, да вообще для здоровья шибко вредное…

Несмотря на вполне обоснованные опасения Нагибина, на это раз всё обошлось вполне благополучно. Король в сопровождении толпы придворных величественно прошествовал по замку и без всяких приключений торжественно прибыл на импровизированный плац. По пути Осипову пришлось выслушать озабоченное бормотание почтенного хранителя, крайне обеспокоенного событиями прошлой ночи. Ламбарт беспрестанно заверял короля, что он всю ночь не сомкнул глаз, неотлучно находясь возле опочивальни, тем самым обеспечив полную безопасность Его Величества. Осипов внимательно слушал хранителя, милостиво улыбался и благосклонно кивал. Ободренный столь приятной для него реакцией, хранитель под конец раздухарился и тонко намекнул королю, о том, что ночной бой организовали сами маг с воеводой. В целях возвышения над королевской мудростью и его несравненным величием. Николай легким поднятием правой брови, дал понять Ламбарту, что весьма заинтересовался столь ценной информацией и чуть позже обязательно поговорит об этом в более подобающим месте. Почтенный Ламбарт удовлетворенно улыбнулся и отдал какое-то приказание крутившемуся возле него помощнику.

Внутренний двор встретил короля надрывными криками Шипулина, нестройно толпящимися на каменных плитах пола дружинниками и оглушительным ревом пещерников. Два десятка медведей, широко разевали огромные пасти, грозно рычали, демонтируя сточенные зубы и безуспешно пытались напугать окружающих острыми как бритва передними резцами. Как только Осипов увидел ездовых медведей, то на него сразу нахлынули трогательные воспоминая детства. Николай отчетливо вспомнил, как много десятилетий тому назад, он любил приходить в загон к пещерникам и долгими часами наблюдать за огромными исполинами, медленно бродящими по пещере. И как он был счастлив, когда добродушный воин-погонщик, накинув замысловатую упряжь на пушистого гиганта, разрешал маленькому Шлюксбарту вволю на нём покататься. Николай непроизвольно улыбнулся, вспомнив с каким радостным упоением он впивался руками в густую шерсть пещерника и не помня себя от восторга, носился по загону. А рядом в окружении воинов-исполинов стоял улыбающийся отец, и весело хохоча, подбадривал маленького наездника громкими криками. Из счастливых и безмятежных воспоминаний детства Николая безжалостно выдернул воевода. Он подошел к королю, почтительно поклонился и учтиво указал на небольшой, явно сколоченный в страшной спешке помост, со стоявшим на нём большим креслом:

— Ваше Величество, прошу проследовать на специально отведенное для вас место, где вы сможете в присущей вам мудрейшей манере, осмотреть преданную вам дружину.

За спиной короля кто-то коротко хмыкнул. Николай даже не оборачиваясь, понял, что это не смог сдержать неудовольствие почтенный хранитель, сильно раздосадованный изысканными речами воеводы.

Осипов с трудом усадил тело Шлюксбарта в кресло, отчего оно привычно скрипнуло. И король тут же догадался, что это вчерашнее кресло на котором он восседал на празднике.

С площади доносился какой-то непонятный шум, раздавались размеренные удары и множество голосов, глухо, словно из-под земли пели бесконечное: «Ёгтель, ногтель…»